Богдан хрипло дышал, и пытался поднять слипшиеся от крови веки. Бой он выиграл, осталось воспользоваться шансом на жизнь, и уползти к чистому ручью, журчание которого телепат слышал. Необходимо промыть раны, пока в них не набилась новая грязь. Но жизнь оставила лежащего рядом с телом, свет для него померк. Солнце забрезжило над горизонтом. Молодой человек погрузился в нездоровый сон, наполненный предрассветными кошмарами.

Разбудили его жаркие лучи, нещадно прорывающиеся красными всполохами сквозь веки.

«Ох-х, – Богдан не нашёл в себе сил застонать вслух, – уже день, а я жив?»

Накопившиеся во время полуобморочного сна силы помогли расстаться с объятиями мертвеца, и доползти до ручья. Богдан, обессилев, упал лицом в прозрачную воду.

«Главное – не утонуть, – подумал он, мрачно усмехнувшись про себя, – после такой ночи это было бы крайне глупо…»

Глаза наконец-то открылись. Телепат ощупал лицо израненными руками, и порадовался, что в быстро бегущей водице отражение дробится на миллиарды крошечных фрагментов. Смотреть на себя не хотелось. Подняться получилось раза с шестого, и только после того, как юноша догадался подползти к стволу скрученной старостью яблони. Первый шаг отозвался болью в каждой клеточке тела, после второго пришлось отдышаться.

Лучи солнца нещадно жгли искалеченное ударами тело, но Богдан добрёл до распахнутого на первом этаже окна, и привалился плечом к стене, вызвав яркую вспышку боли.

«Ася?» – мысленно позвал он.

«Богдан!» – мгновенно отозвалась девушка.

«Ты как?» – даже думать было больно, телепат вытер со лба пот, и от этого движения едва не упал.

«Я слишком хорошо связана, что бы самостоятельно выбраться. Что с тобой случилось?» – Настя отозвалась не сразу, Богдан услышал, как в комнате что-то заскрипело, и пристукнуло с сухим деревянным звуком.

«Очень плохо, – телепат с тоской посмотрел на окно прямо над своей головой. Ещё вчера он с лёгкостью мог в него влезть, – жди меня. Только наберись терпения, я буду идти долго, очень долго…»

И Богдан медленно опустился на четвереньки, рассудив, что так будет быстрее. Больше точек опоры, и падать не так высоко.

Ася больше не отвечала, а из окна до телепата донеслись звуки незнакомой ему песни на смешном языке. Юноша улыбнулся, и направился в обход театра. Комнату он выбрал почти в середине, что бы вид на сад был наиболее живописным. Тогда ему и в голову не могло прийти, что придётся почти ползком огибать громадное здание театра в поисках чёрного хода.

«Только бы он был, я же до главного не дотяну, а потом ещё внутри, по коридорам!» – мысленно застонал Богдан, всматриваясь в ровную стену заднего фасада, изрезанную лишь прямоугольниками окон. Не видно никаких дверей!

Юноше повезло найти искомое, едва он завернул за угол. В этой части он никогда не был, а издалека в полумраке коридора полурассохшаяся дверь незаметна. Богдан вцепился в осыпающуюся штукатурку стены окровавленными пальцами, и с невероятным усилием сумел встать на ноги. Он изо всех сил потянул дверь, и она приотворилась. Избитый телепат навалился на едва живую дверь, и после недолгой схватки, отвоевал себе расстояние, достаточное для проникновения в театр.

Он ввалился в коридор, и растянулся на грязном полу. До его красок, и до связанной девушки было ровно столько же, сколько и в начале пути, когда он стоял под окном. Богдан захрипел, упираясь ладонями в пол, и не смог преодолеть Земное притяжение. От рук остались кровавые следы. Юноша лежал, прижавшись пылающей щекой к холодному полу, и ни о чём не думал. Он набирался сил, чтобы просуществовать до следующего привала.

Когда он головой открыл приоткрывшуюся от сквозняка дверь нужной комнаты, и вполз, Ася перешла от песен, которые знала целиком от начала до конца к припевам, и каким-то непонятным ей самой отрывкам. Голос её едва звучал, сухо срываясь.

На шум со стороны коридора девушка сумела повернуть голову, но от сверлящей боли в шее всё же поморщилась. Телепата она в первую секунду не узнала, и хотела закричать, но слипшийся от крови хвостик на затылке, и местами светлые волосы, помогли понять, кто проник в комнату.

– Хорошо, что ты додумалась петь, – выдохнул Богдан, растянувшись на пыльных половицах, – иначе бы я тебя никогда не нашёл. Все двери закрыты полностью или как эта, больше чем наполовину, а открыть каждую и заглянуть я не мог.

– Богданчик, что с тобой? – ужаснулась Настя.

«А так не видно? – огрызнулся блондин, – не задавай глупых вопросов, прежде чем сама не придумаешь на них ответ».

«Ой, – подумала Настасья, – прости, но ты выглядишь ужасающе»

– Не хуже Владрена. – и Богдан хрипло захохотал, но горло сдавил кашель, и смех перешёл в пытку. Насте показалось, что юноша умирает, и дёргается в агонии, хрипя, и откашливая почти запёкшуюся кровь. Но он сумел подняться на четвереньки, и доковылять до стола, который использовал как опору, чтобы подняться.