К моменту, когда мы были готовы выпрыгнуть через окно, вся команда тварей заняла первый уровень конюшни.

Никто не обращал внимания на «моего» деда, а может, просто не видели его всё из-за тех же несложных иллюзий со стороны Володи.

Магоеды хотели лишь одного — замочить меня, Вадима и почти отключившегося иллюзиониста.

Была ещё одна проблемка — окно вело во двор сада, то бишь располагалось прямо над главным входом в конюшню.

Думаю, вы представляете себе амбары, на втором этаже которых такие большие окна с деревянными ставнями.

Примерно так и выглядела магическая конюшня.

Хотя я такой эксперт, что, возможно, не понимаю чего-то. И, может, даже не в курсе, что и амбар, и конюшня, и ещё какая-нибудь «шляпа» — это всё одно и то же.

Но что я точно знаю, так это факт того, что Володя не так прост, ибо открыл в себе второе дыхание и создал последнюю иллюзию, которая заставила всех магоедов кричать от страха, отмахиваясь от чего-то такого, чего ни я, ни Вадим, ни, может, сам иллюзионист не видели.

Боб Сто Кусков показал себя с боевой стороны, превратив левую руку в пилу. Правая же не превращалась. Она тупо генерировала ножи.

Думаю, это и была его магическая сверхсила.

Мужик умел генерировать ножи в правой руке и метать их.

К слову, метал он их отлично. Очень даже метко. Умудрился задеть моё левое плечо и левое бедро Володи. Эдакий «левый боец».

Причём Боб даже не пытался нас убить. Он всего лишь хотел отбиться от тех иллюзий страха, которые только что перестал создавать Володя.

— Опа!.. Нам хана!

— Вадик, хватит! — крикнул я.

Команда бравых ребят вот-вот уже поднималась по лестнице на второй уровень конюшни.

«Неужели именно в такой вот жопе я снова должен покинуть этот мир?» — спросил мысленно самого себя.

И тут послышался голос «моего» деда с полностью сформированной розово-оранжевой сферической бомбой на голом торсе:

— Женя! Не подведи свой род! Научись отделять своё ментальное тело от физического, меняя пространство вокруг себя!

С этими громкими словами произошёл некий взрыв, который выбил через окно конюшни меня, Вадима и Володю.

Что сталось с магоедами — я не знаю.

Что произошло с Вадимом-ясновидящим и Володей-иллюзионистом — тоже не знаю.

Что случилось со мной?

От взрывной волны и сильного удара головой о землю я отрубился.

Канализационная вонь.

Послышалось падение.

— Блин! Ну опять?! — негодовал детский голос.

Я попытался открыть глаза.

Голова всё ещё трещала.

Спросонья увидел мальчишку примерно такого же возраста, как и хозяин моего нового тела. Вот только голос у него, я бы сказал, ещё не сформировался.

Парнишка собирал листы формата А5.

Видимо, архивного плана, раз он просматривал каждый листочек, пытаясь вернуть их на свои места.

Я же решил тоже заняться исследованием. И начал со своего левого плеча.

Убедившись, что рана от лезвия ножа Боба зажила, поинтересовался:

— Кто залечил?

Парнишка поднял голову.

— О, Жека! Может, ты скажешь, почему Вадик и дядя Володя ничего не рассказывают? Мало того что меня постоянно оставляют в этом вонючем месте, так ещё и не считают должным делиться информацией. А ведь я их мозг. Ну пусть не весь. Но я всё же помогаю всей команде. Лучше меня никто из вас не подделает нужные вам документы. Ну ты же знаешь… чего тебе говорить. Однако я вынужден это делать, потому что другие, видимо, не знают. И вот как быть? Я же тоже маг, пусть и не в смысле там «великий». И пусть не боевой. Но я знаю много всего интересного по бумажкам, которые в последнее время становятся идеалом. И этот идеал даёт нам возможность немного подзаработать. А они…

— Чувак, спокойно… — тихо пронёс, добавив несколько жестов рукой. — Не нужно так паниковать.

— Да я не паникую, Жека. Просто они не хотят делиться информацией. А ведь я… — Парнишка посмотрел на моё лицо и понял, что нужно реально заткнуться. — Извини, Жека. Я просто хотел… Всё, молчу.

— Мы на базе, верно? — решил вот так вот подойти я к расспросу, раз уж парень не прочь был поговорить.

Делиться с ним тем, что я ничего не помню — плохая идея.

Всегда есть крысы в коллективе, которые могут использовать мой провал в памяти ради собственной выгоды. А тем более говорить, что я вообще ничего не знаю — верх идиотизма.

Однако такой вот парнишка может помочь.

Нужно лишь творчески подойти к делу — сперва запретить говорить, а потом разрешить. Что я и сделал.

— Верно, на базе! — испуганно ответил зеленоволосый. — А ты что, забыл всё?!

— Конечно нет, — спокойно улыбнулся. — Просто твой труд никто не ценит, верно?

— Ну… — парнишка принялся рисовать лучи на каменном полу. Пыль придавала его движениям реальные смайлики. — Не то чтобы не ценит, но…

— Я понимаю. Можешь не объяснять. Прости, — вот так вот добавил, чтобы большая голова заулыбалась.