Он нетерпеливо ждал, пока она закончит возиться. Потом они вдвоем перетащили неподвижные тела обратно к трубе. Тоннель был уже готов, один из спасателей занял место у шлюза, проверяя остальных, выстроившихся цепочкой у входа. Чаз взял женщину за руку и потянул в темноту, они обошли освещенное место и присоединились к медленно движущейся очереди. Минуту спустя они нырнули в шлюз тоннеля. Стоявший за ними спасатель — тот, что проверял других, — вошел внутрь последним и загерметизировал люк.

Фигуры в скафандрах двигались по тоннелю в сторону головного вагона. Подтолкнув женщину вперед, Чаз последовал за остальными. Вокруг раздавалось шипение нагнетаемого газа, который должен был не только обеззаразить внутренность тоннеля, но и уничтожить возможные споры гнили на поверхности скафандров. Еще до того, как Чаз вместе с женщиной догнали спасателей, шипение прекратилось.

Фигуры столпились вокруг шлюза на крыше вагона. Немного погодя послышался отдаленный гул насосов, откачивавших газ. Неоновые лампы под потолком тоннеля мигнули, и двое спасателей занялись шлюзом; послышался скрип давно не смазывавшихся петель, и шлюз поддался.

С внутренним люком пришлось повозиться подольше. Наконец он распахнулся, и фигуры спасателей, одна за другой, исчезли в темноте вагона.

Погруженный во мрак вагон походил на горизонтальную шахту, из которой доносились всхлипывания и стоны. Спасатели зажгли фонари на своих шлемах.

— Рефлекторы! — внезапно рявкнул чей-то голос. Чаз едва не присел от неожиданности, не сразу сообразив, что голос доносится из наушников. На мгновение повисла тишина, но темнота так и не рассеялась. Голос в наушниках проревел:

— Дьявол вас побери! Неужто никто не додумался прихватить рефлекторы? Пусть первая бригада принесет несколько штук и развесит их по стенам. Что тут делать без света?! Пассажиры, способные передвигаться, пусть выбираются сами, а вы займитесь теми, кто запутался в ремнях, ранен или не в состоянии двигаться.

Увидев, что все вокруг зажгли надшлемные фонари, женщина машинально включила и свой. Пошарив рукой в толстой перчатке по шлему, Чаз нащупал тумблер. Он повернул его, и луч света выхватил из темноты людей, запутавшихся в ремнях безопасности. Он протянул руку и, ухватив женщину за перчатку, потащил в дальний конец вагона.

Они пробирались все дальше и дальше, пока Чаз не убедился, что ряды пассажиров надежно закрывают их от спасателей. Он медленно обвел лучом фонаря обезумевших от страха людей.

— Спокойно! Спокойно! Давайте выводите их! — снова рявкнул голос в наушниках.

Какой-то — явно целый и невредимый — коротышка, которому удалось высвободиться из кокона безопасности, попытался прошмыгнуть к открытому шлюзу, но Чаз преградил ему путь.

— Не торопитесь! — приказал он, не сразу сообразив, что даже если его голос и проходит через микрофон скафандра, то коротышка вряд ли что услышит из-за оглушительного гама.

Чаз двинулся к обмякшему в коконе человеку и, обойдя его сзади, подхватил под руки. Затем жестом велел женщине взять человека за ноги, но та не двинулась с места, тупо глядя на Чаза; ее фигура в скафандре выглядела до смешного неуклюжей. Разозлившись, Чаз еще раз взмахнул рукой. До женщины наконец дошло, она нагнулась и вцепилась в ноги пассажира. Вдвоем они неуклюже поволокли его к тоннелю.

Поначалу человек пытался сопротивляться, но потом затих и, тяжело обвис у них на руках. С трудом пробравшись сквозь толпу, они протиснулись в тоннель. К удивлению Чаза, он оказался пуст — раненые у шлюза блокировали путь тем, кто мог передвигаться самостоятельно.

Сделав еще несколько шагов вместе с ношей, они поравнялись со шлюзом, через который попали в тоннель, и остановились. Чаз велел женщине опустить ноги мужчины на пол.

Она опять не сразу сообразила, чего от нее хотят. Потом повиновалась. Придав пассажиру вертикальное положение, Чаз подтолкнул его в конец тоннеля, к вертолету. Тот также не сразу понял, что ему нужно делать, несколько секунд он бессмысленно таращился на Чаза, потом заковылял в указанном направлении.

Если не считать старика, выбравшегося из вагона и теперь ковылявшего в направлении вертолета, тоннель был совершенно пуст. Старик не обратил на них никакого внимания. Подождав, пока он пройдет, Чаз открыл внутренний люк шлюза и нырнул в него. Затем втащил за собой женщину и захлопнул люк.

Уже взявшись за «молнию» скафандра, он неожиданно заколебался. Чаз вдруг понял, что не может бросить погибать от гнили оглушенных спасателей — ведь он и сам мог оказаться на их месте. Но на этот раз им руководило не восприятие, которое помогло ему проникнуть в стерильный вагон, а нравственный протест против подобного поступка.

Отпустив застежку, он махнул женщине и открыл внешний люк шлюза. Они без труда отыскали тела спасателей. Один уже сидел, явно ничего не соображая, другой все еще находился без сознания.