Поняв состояние подруги, землянин сделал к ней шаг и обнял, молчаливо извиняясь за свою бестактность. Почувствовал, как Тания обмякла.

– Пожалуй, я с тобою соглашусь насчёт империи. Да, забыл тебе сказать, в городе часто говорят о возможном нападении с юга. Как бы нам тут самим в эту ненужную заварушку не встрять.

Иск-магиня уже пришла в себя из кратковременно накатившей депрессии.

– Исквариалл только в прошлом году получил хороший урок от Вернига. Не думаю, что южане так быстро его забыли. Впрочем, от них всего можно ожидать, – она поцеловала друга в щеку, – Пойду я обед с Айсой готовить. У бабы Жабы есть повар, и девчонка почти совсем не умеет ни жарить, ни варить.

– Баба Жаба? – не понял Игорь.

– Вдова Шпаз, – хихикнула, поясняя, иск-магиня.

Лойм с Кольтом вернулись часа в два, если верить надёжным Командирским часам попаданца, и приготовленный обед пришлось подогревать – Егоров с иск-магиней до прихода друзей за стол не садились, ждали.

Первый блин прогрессорства комом не оказался – сам владелец магазина, вызванный одним из продавцов, высоко оценил осветитель-горелку, купил все принесённые изделия и попросил доставить ещё. Разумеется, магические зажигалки тоже были оплачены, зато пара стремян, после их разглядывания хозяином торгового заведения и выслушивания им объяснений Лойма, вернулись назад в особняк вдовы Шпаз.

– Он выразился, дескать, ерунда. Женщинам бы подошло, но пелонские предпочитают не ездить в мужских сёдлах, – Кессер сел за стол последним и единственным в их компании, кто не помыл перед едой руки – сказал, что не замарал, – Может, кому другому попробовать предложить?

– Что бы ещё понимал этот торгаш, – пренебрежительно отмахнулся Игорь, – Предложим. Но не в Пелоне. И так, я считаю, хорошо получилось – больше одиннадцати доров. Эх, заживём.

Как выяснилось за столом, причиной задержки Лойма с Кольтом в городе явилось то, что эти два обормота – большой и маленький – не смогли отказать себе в удовольствии посмотреть на казнь какого-то бедолаги, уличённого тайной службой в крупном мошенничестве с поставками фуража для кавалерии герцогини.

Судя по восторженному рассказу Кольта, в этом мире тоже додумались до подобия испанской гарроты – когда привязанному к столбу человеку сзади воротом медленно затягивают на шее плоскую металлическую удавку. Толпе зрителей, при этом, к её восторгу демонстрируется, как у казнимого, от наступающего удушья, вываливается язык, выпучиваются глаза и кривится в жуткой гримасе лицо.

Игорь прервал братца – "ты считаешь это нормальной темой беседы за столом, Кольт?" – и с досадой посмотрел на Лойма. Чтобы наткнуться на чистый, не замутнённый взгляд – "а что такого?" – читалось в нём.

До вечера Игорь с бывшим десятником изготовили из имеющихся заготовок ещё один светильник и вдвоём сходили на ближайший постоялый двор, расположенный здесь же, за городскими стенами. Кольта с собой не брали, впрочем, тот и не обиделся – в момент, когда мужчины сообщили о своём уходе, пацан как раз забирал за фук у Тании фишку.

– Ну что, ты спать? – спросил Лойм, когда они вернулись с посиделок в трактире.

– Ага, а чего ещё делать? – умеренная доза выпитого местного пива настроила попаданца на философские размышления, которыми он предавался всю дорогу до особняка, не сильно вслушиваясь в разглагольствования хорошо принявшего на грудь соратника, – На задний двор только схожу, а то эль наружу просится.

Построенным клозетом типа сортир из компаньонов пользовался только землянин. Его друзья идею дружно проигнорировали, но и над своим командиром по этому поводу не ёрничали. Игорь тоже на своём не настаивал.

Ни одна из лун ещё не взошла, но привыкшие к темноте глаза Игоря, едва он только помыл руки в стоявшей рядом с нужником бадье, разглядели, как одна из досок забора сдвинулась в сторону, и услышал тихое всхлипывание.

Местных бомжей ни попаданец, ни иск-магиня с Лоймом нисколько не боялись, поэтому сигналку со стороны речки-вонючки и помойных куч Тания не ставила. Получается, что зря?

Егоров постарался слиться с оградой, что, в общем-то, в такой темноте было не сложно и замер, прислушиваясь и приглядываясь.

На территорию особняка проникла – если судить по размерам тени и тонкому едва слышному плачу – какая-то девушка. Она медленно и осторожно ступая, обходя деревья и чуть не зацепившись за качели, приблизилась к особняку и поскребла по ставням, закрывающим узкий проём в комнату Айсы – ночами становилось свежо, поэтому окна открытыми не держали.

Тени пришлось ещё дважды повторить свою попытку дозваться рабыню, пока та наконец не услышала.

– Эмиля?! – шепотом удивилась Айса, – Что ты здесь делаешь ночью?

– Айса, я…

– Хотя… подожди… давай руку, пролазь.

В ночном безмолвии слова гостьи и рабыни попаданцу были хорошо слышны. К его удивлению, гостья умудрилась протиснуться в узкое окошко.

Подслушивать плохо? Как бы не так. Егоров бесшумно приблизился к оставшемуся открытым проёму.

– Что случилось? – тихий голос Айсы выдавал её неподдельную тревогу, – Ну, же, Эмиля, перестань плакать. Скажи, кто тебя обидел? – послышалась возня, неразборчивое бормотание рабыни, и вскоре загорелась одна из тех простых спиртовых горелок, которые Игорь изготовил ещё в первый день проживания в особняке, – Ох, да у тебя же кровь капает из-под платья. Не вставай, сиди. А где Парн?