К удивлению Игоря, желающих употребить внутрь дополнительную порцию этой мерзости нашлось немало.

— Начнём что ли с прачечной? — вслух поинтересовался Имарис у своей миски.

Но ответил ему Ловик.

— Там мы и вдвоём натаскаем, как раньше, — он хитро подмигнул своему приятелю, стараясь сделать это незаметно для чужака, но попаданец увидел, — А Игорь пусть скотникам пока начнёт носить, мы потом к нему присоединимся.

Опять этот раб хитрил, Игорь сразу же понял, что ему вновь подкидывают работу на более неприятном направлении, но возмущаться не стал по двум причинам. Первая, это то, что парни в общем-то оказались неплохими, приняли его в свой коллектив вполне доброжелательно и даже поделились доппайком, а вторая причина заключалась в том, что скотный двор располагался в направлении дома дружинников-холостяков.

В родном мире Егорова говорили, что убийц всегда тянет на место преступления. У Игоря таких позывов не было, но одним глазком посмотреть, как складывается ситуация с обнаружением тела Густа, всё же хотелось. Для понимания общей обстановки.

Проходя мимо дома дружинников с пустым ведром — жаль, что он не бабка — попаданец ожидаемо трупа своего "приятеля" не увидел. Возле крыльца стоял незнакомый ему дородный бородатый мужчина — судя по одежде, кто-то из управителей, десятник Итом и пара бойцов.

Их разговор между собой вовсе не был встревоженным или даже грустным, а Итом, увидев чужака, даже вполне дружелюбно подмигнул. "Всё в порядке, — сделал вывод Игорь, — Смерть придурка сочли естественной".

Несмотря на тяжесть и занудность выпавшей ему работы, бывший спецназовец не останавливал свой мыслительный процесс, постоянно выискивая оптимальный вариант своего побега.

Напрямую вопросов о возможности отсюда сбежать он, разумеется, никому не задавал, понимал, что намерения чужака здешние рабы с лёгкостью выдадут своим хозяевам, но постоянно пользовался моментом спросить как-нибудь вскольз.

Уже в первые четыре дня своего пребывания в поселении-замке барона Крима Роя Игорь понял, что бежать надо именно отсюда, не дожидаясь отправки на рудник. Он видел, как с обозом собранного урожая свеклы повезли двух рабов на продажу в Шерод — их заковали в цепи, как и его после поимки. Так что, сбежать с дороги гораздо сложнее. А с рудника, можно догадаться, и вовсе невозможно.

— Слышь, Ловик, — спросил Игорь у коллеги, когда они носили воду в конюшню, — А что это за старик такой сумасшедший в подземелье сидит. Всё плюнуть в меня норовил.

Накануне вечером к попаданцу подошёл местный тюремщик — как Егоров тут же выяснил — и позвал за собой в замковую тюрьму, располагавшуюся рядом с башней.

Такое устройство узилища Игорь видел впервые — смесь подземелья с зинданом. В небольшом сосновом срубе под крышей вниз шла каменная лестница, заканчивающаяся коридором под каменными сводами. Справа и слева от прохода располагалось по четыре круглых, как колодцы, ямы, глубиной метра три и диаметром метра четыре, накрытые тяжёлыми дубовыми решётками, запирающимися на дубовые же засовы — дефицит железа сказывался и здесь.

В каждой такой яме имелась деревянная бочка, вёдер на десять, и ведро для справления нужды. Бочки заполняли водоносы, а вёдра выносили золотари. И то, и другое, делалось по одному разу в пятидневку, как скупо обронил тюремщик, с недовольством посмотрев на не в меру любопытного каторжника-иноземца.

Правда, из всех ям были заняты только две — тут непонятно, то ли барон слишком добр и не держит в тюрьме понапрасну, то ли слишком зол и отправляет провинившихся или на порку, или на казнь. Егоров предполагал, что, скорее, второе, если вспомнить быструю расправу над пожилым рабом и дружинником Фэйзом тогда в охотничьем лагере. Да и здесь Игорь за каких-то несколько дней уже успел посмотреть на лупцевания со всей дури батогами провинившихся, служившие не только воспитательным процессом, но и развлечением для всей баронской семьи, обитателей замка и, к огромному удивлению попаданца, рабов.

Слева в третьей по счёту яме и сидел тот обросший седой старик, который при виде водоноса, таскавшего и лившего прямо сквозь решётку — как велел тюремщик, сам в подземелье не пошедший — воду в бочку, начинал хохотать и плеваться вверх.

В самой дальней от входа яме сидела какая-то женщина в лохмотьях, грязная и свалявшимися в космы волосами. Лет ей было тридцать-сорок на вид, но Игорь понимал, что она скорее всего моложе. Главное, что привлекло в ней его внимание — это скованные в небольшую колодку руки и наколки иск-магини на них и шее.

— Старик? — развеселился Ловик, — Да он почти наш с Имарисом ровесник. Старше года на два всего. Ему не больше тридцати пяти, — он переменил руку, в которой нёс ведро, чтобы легче придвинуть губы почти к самому уху попаданца, — Это младший брат нашего хозяина.

— Да ладно, — удивился Игорь, — Он…, хотя, сколько уже он там сидит?

— А я знаю? — пожал плечами водонос, поставив ведро рядом с родником, из которого они черпали воду, — Меня четыре года назад бывший хозяин в уплату долга барону продал. Твой "старик", — он опять захихикал, — Уже давно сидел там. Борода, только, тогда не была такой полностью седой.