План Егорова был прост, он решил пройти метров сто — сто пятьдесят вперёд и ждать дружинников, а когда те появятся, пуститься в бегство и завести их в засаду.

— Игорь, если баронские прихвостни окажутся рядом, то мне лучше действовать Сковыванием. Огнешары могут причинить вред лошадкам, да и напугаются они — разбегутся, и я не уверена, что мы их поймаем. А так, я дружинников обездвижу, а потом дорежем.

— Сковывание — это типа, как парализованный становишься, что ли? — уже дважды испытавший на себе действие этого заклинания попаданец, в том числе, и когда оно применялось с близкого расстояния, долго не раздумывал, — Давай, это заклинание используй. Ты молодец, Тания. Я вот не допёр про испуг лошадей. Ну, всё, так и действуем. Теперь, кажется, я их уже и слышу.

Напарница быстро скрылась за деревьями, а Игорь ускоренным шагом двинулся навстречу врагу.

Он прошёл почти полторы сотни шагов, когда из очередного перелеска показалась ехавшая быстрым аллюром тройка всадников. Игорь встал на дороге столбом и дожидался пока всадники его не заметят. Увидев, что те притормозили бег своих коней и стали что-то между собой обсуждать, поглядывая в его сторону, попаданец громко вскрикнул и кинулся от них убегать.

Обернувшись, Егоров заметил, что дружинники немного замешкались перед тем, как погнать своих коней за ним в погоню, и он может успеть скрыться в лесу раньше, чем те к нему приблизятся. Риск того, что баронские воины не полезут глубоко в чащу, а поспешат на дым из поселения, имелся, поэтому Игорь притормозил свой бег, сделав вид, что резко захромал.

— А ну, стой, раб! Остановись, каторжанин! Догоним, хуже будет!

Крики, всего в полусотне шагов позади от себя, попаданец услышал, когда, как и рассчитывал, добежал до первых деревьев.

— Хуже — это как? Больнее повесят, что ли? — выкрикнул он обернувшись.

Егоров порадовался за себя, что беговую форму он не потерял — пробежав достаточно быстро, ещё и изображая хромоножку, полуторасотметровку он не запыхался совсем.

— Тебе конец, чужак! — это уже выкрикнул — попаданец успел заметить — дружок покойного гниды Густа, — Расплатишься за всё!

В этот момент попаданец пробежал мимо подлеска, за которым спокойно стояла иск-магиня и делала свои магические пассы руками и пальцами.

— Игорь, дальше можешь не бежать, — крикнула она ему.

Тот обернулся и увидел, как лошади резко сбавили темп, а сидевшие на них дружинники с выражением злости и муки на лицах застыли, как истуканы. Один из них, тот, что ехал первым, вообще свалился с седла мешком.

— Держи его коня, — сказала Тания, вынимая кинжал и подходя к упавшему.

Когда Игорь, побежав наперерез лошади, успел схватить её под уздцы и подвёл к остальным, то увидел, что иск-магиня уже хладнокровно ударами в сердце прикончила всех троих дружинников.

— Ну, да. Язык нам ни к чему, мы и так, что нужно, знаем, — согласился с её действиями напарник, немного, честно говоря, удивлённый равнодушием подруги, с которым она убила сразу троих людей.

— В Монголии вырезают убитым врагам языки?! — Танию реально пробрало.

— Нет, конечно. Не считай нас такими уж варварами. Под языком я имел в виду пленного, который может поведать какие-нибудь сведения, — пояснил попаданец, — Так, у нас есть теперь и лошадка под трофеи. Что-нибудь у этих брать будем? — кивнул он на мёртвых врагов.

— Будем.

Великий тюркский каганат — как где-то прочитал Игорь — во многом был создан благодаря тому, что в шестом веке в Средней Азии придумали такую простую, но замечательную вещь, как стремя.

Стремена позволили крепко держаться в седле при сильном ударе копьём, что дало толчок появлению у тюрок панцирной кавалерии, которая потом появилась и намного западней. До этого конница в сражениях играла в основном вспомогательную роль.

А вот в этом мире не было ни древних тюрок, ни придуманных ими стремян. Собственно, Егоров заметил это ещё в первый день своего пленения и сразу же понял, почему местный барон и его дружинники так сильно разнятся вооружением и доспехом от своих земных средневековых собратьев.

— Ты первый раз сел на лошадь? — Тания улыбалась, глядя, как её друг ёрзает задницей между высокими луками седла и сучит ногами по попоне на боках коня, — Держись крепче, мы сильно гнать не станем.

— Обойдусь без советчиков, — буркнул Игорь, — Только, заводная на тебе. Я и в самом деле на лошади себя не очень уверенно чувствую. У нас в Монголии они большая редкость.

Ездить верхом Егорову приходилось не один раз, правда, это было в детстве и ранней юности. Когда-то, ещё до УАЗика, у деда был конь, который и под седлом ходил, и в телегу впрягался. Его-то Игорь и освоил в качестве транспорта. Вот только, к седлу там прилагались стремена.

— Само собой, — всё также улыбаясь, иск-магиня привязала повод третьей лошади, на спине которой надёжно закрепились трофеи, к своему седлу.

Помимо имевшихся при дружинниках перемётных сум, содержимое которых после переборки и выбраковки почти половины вещей, сочтённых ненужными, было загружено на заводную лошадь, беглецы забрали себе и всё оружие, включая примитивный громоздкий арбалет.

— Поехали! — Егоров первый выехал к дороге, — Давай, ты, на всякий случай, назад посматривай, я вперёд, а по бокам оба вместе. Гуд?