– От скромности не умрешь, Уилл, - нагло сокращаю его никнейм и заразительно смеюсь, постепенно расслабляясь.

– Я как бы не собирался, - вторит мужчина, и зал заполняется нашим хохотом, который эхом разносится вокруг. – Я планирую жить долго и счастливо, - спокойнее заявляет и, подумав, добавляет. – И не один…

Вздрагиваю, чувствуя легкое касание чужих пальцев на тыльной стороне моей ладони, что до этого момента мирно покоилась на столе. Пытаюсь заставить себя отдернуть руку, но не могу. Слишком тепло и волнительно.

Мужчина явно доволен такой покорностью, смелее обхватывает мою кисть и подносит к губам. Я ощущаю его дыхание на коже и невесомый поцелуй.

– Тебе нравится играть? – пытаюсь говорить ровно и непринужденно, но мой голос срывается.

– А тебе? – парирует Уилл.

Секунду спустя я слышу шорохи, а следом – звук приближающихся шагов. Невольно поворачиваюсь в том же направлении и ощущаю хаотичные блуждания обжигающих ладоней по плечам, шее и лицу. Мужские пальцы находят мой подбородок и крепко сжимают его, надежно фиксируя.

– И как далеко ты готова зайти в этой игре? – выдыхает Уилл мне прямо в губы.

Чувства обостряются до предела, и кажется, что воздух вокруг накаляется. Мне становится по-настоящему жарко. Горячо изнутри.

Всего лишь целомудренное прикосновение незнакомого мужчины, а мое сердце вырывается из груди. Да что со мной!

Такие чувства во мне был способен разбудить лишь один человек, которому я больше не нужна… Запрещаю себе думать о Вилене сейчас, пора прогнать его из сердца…

Окончательно теряю рассудок, когда чужие губы аккуратно касаются моих. Мужчина не торопится и не настаивает, словно у нас не один вечер, а целая жизнь впереди.

Отвечаю на поцелуй, потому что впервые за долгое время по-настоящему хочу этого... с кем-то еще, кроме Вилена.

Во всем виновата тьма вокруг: она забралась в мою душу, опорочив ее.

Осмелев, протягиваю руки к Уильяму, упираюсь в его каменную грудь, мимоходом ощупывая крепкие мышцы, скольжу выше, пока наконец не останавливаюсь на шершавых щеках. Пытаюсь определить черты незнакомого лица, как это делают слепые, но тщетно.

Единственное, чего я добиваюсь своим импульсивным порывом, так это того, что мужчина внезапно углубляет поцелуй. Потом укладывает руки на мою талию и притягивает к себе так резко, что я сдвигаюсь вместе со стулом, слыша противный скрип деревянных ножек об пол.

«И как часто ты набрасываешься на мужчин с поцелуями?» - гремят в голове слова Вилена, небрежно брошенные в аудитории. И в душу забирается странное ощущение, будто он здесь, рядом со мной, порицает и злится, пока я наслаждаюсь губами чужого мужчины. Казалось бы, после всего произошедшего я не должна ему ничего, но…

Заставляю себя немедленно прекратить это безумие. Отталкиваю Уилла, или кем он там является на самом деле, и подскакиваю на ноги.

Не в состоянии выдавить из себя ни слова, просто ухожу, громко цокая каблуками и подсвечивая себе путь экраном смартфона, который я благоразумно не отдала официанту.

Специально не оборачиваюсь, из последних сил борясь со жгучим желанием узнать, как же выглядел незнакомец, умудрившийся пробудить во мне запретные чувства. И заставивший пусть на пару секунд, но все же забыть мужчину, разбившего мое сердце…

Я совершила ошибку, когда согласилась на этот эксперимент.

Мы с Уиллом больше никогда не встретимся. Это было наше первое и последнее свидание…

Пару дней спустя

Ангелина

Жить без эмоций и чувств, как оказалось, не так уж и плохо. Наоборот: разум прояснился, и теперь я четко могла планировать свое будущее, не отвлекаясь на душевные терзания. Холодный рассудок и строгий расчет – идеально.

Предельно внимательна на парах, сосредоточена при написании статей для журнала, уравновешена в общении с фиктивным женихом... Жизнь вернулась в привычное русло, а лодка, раскачанная Виленом, теперь вновь спокойно движется к поставленной цели.

К слову, после неприятного разговора, если то недоразумение вообще можно так назвать, мы больше не виделись. Занятий по истории языка на нашем потоке у него до конца недели не было, так что шансы случайно пересечься с ним, к счастью, сводились к нулю.