— Что там, черт побери? — взвыл кто-то. — На нас напали?

— Заткнись, — сказал Креветка.

Затем через инструктажный микрофон в углу прозвучали слова:

— Спокойствие, бдительность, как вас учили. Водители следуют по графику. Остановка по приказу.

Тил ждал, пытаясь унять биение крови. Танк катился вперед.

Через полчаса кто-то сказал:

— Хорошенькое дело — воевать запертыми в проклятом ящике!

— Заткнись, — сказал офицер.

Хлопун спокойно сидел под скамейкой. Тил нагнулся и дал ему кусочек угля. Перья хлопнули его по запястьям.

Когда Тил снова посмотрел в овальное окно, было уже темно. А они все ехали.

— Всем водителям остановиться, — сказал микрофон.

Танк накренился. Тил нагнулся и взял комок перьев к себе на колени. Все глаза хлопуна были плотно закрыты.

— Конвой, на выход, — сказал микрофон.

Люди встали, потягиваясь. Дверь открылась, трап спустился, и Тил в свою очередь вылез. Здесь, можно сказать, было то же самое место, откуда они выехали, только туман был темнее и почти чуть тверже. И в это время раздался грохот. Все глаза повернулись влево: футах в пятидесяти поднялось белое пламя. Воздух внезапно прорезали приказы со всех сторон.

— Танк 4 — влево. Конвой отправляется с рапортом майору Стентону. Конвой танка 3 — за мной!

Тил почти бежал. К нему присоединились двое из другого отряда. Неожиданно их остановили и разделили: Тила погнали влево, а тех двоих направо.

Тил миновал группу танков, когда раздался второй удар, на этот раз далеко. Темно-синий вечер вспыхнул, а затем потемнел.

— Выгружайте мешки с камнями! — закричал кто-то. Тил вовремя повернулся: тяжелый джутовый мешок ткнулся ему в плечо и чуть не сбил с ног. Тил подхватил его, обдирая ладони, передал человеку впереди, повернулся за следующим. Так они составили цепь мешков. Затем три человека размотали колючую проволоку над мешками.

— Эй, вы! Помогите в том конце!

Тил и еще несколько человек побежали. В это время снова грохот и вспышка. Тил закрыл глаза и наткнулся на кого-то. Этот кто-то поддержал его и сказал:

— Держись, зеленоглазый.

Это оказался Кудряш.

Им было приказано класть новую секцию стопы. В плечах Тила, во всем теле выработался ритм: держись сам, хватай, качай, бросай.

— Ложись! — крикнул кто-то.

Тил почувствовал жар справа и упал в грязь. Когда жар ушел, Кудряш схватил Тила за руку, и они побежали вдоль стены. Вдруг Кудряш потянул Тила в углубление стены. Хлопун вкатился туда вслед за ними. Позади них послышался жалобный вой танка с кашляющим, сипящим мотором, а затем тишина.

— Они снабжены 606-Б? — спросил Кудряш. — Я вроде бы слышал его жужжание. Это ведь твоя машина?

— Угу, — сказал Тил. — Но сейчас я не отличу танк от электростанции.

Новый удар заставил их присесть. Затем Кудряш поднял голову и огляделся.

— Вроде бы нас обложили, — прошептал он.

— Похоже на то. На что ты смотришь? Ничего же не видно в тумане.

— Смотрю, нет ли кого поблизости. Слушай, я... я хочу объяснить тебе кое-что, ну, насчет меня. Я сегодня чувствовал себя неловко с этим делом насчет твоих глаз и подумал, что может, надо вроде извиниться перед тобой.

— Давай, — удивленно произнес Тил. Кудряш провел грязной рукой по лбу.

— Черт возьми, — сказал он, смущенно засмеявшись. — В банде недов, с которыми я шлялся в Тороне, я встретил парня, некоего Вала Ноника, чудной такой парень, писал странные стихи. Я хотел показать ему это, потому что он написал бы об этом стихотворение, но он не мог пойти в армию: у него что-то со спиной. Вот я и подумал, что ты мог бы сделать... — он снова засмеялся и посмотрел на свои руки. — Ты никогда не видел никого, кто это делает?

— Что делает?

— Смотри на мои руки.

— Я не по...

— Мы, может, не уйдем отсюда живыми, так что смотри на мои руки.

Тил уставился на согнутые ладони солдата. Сначала они были синеватыми в тумане, затем покраснели, заискрились, прямо над ними засиял огненный шар, отливающий то зеленым, то желтым.

— Смотри, — выдохнул Кудряш. — Видишь...

Шар вытянулся, раздвоился вверху и внизу и стал женской фигуркой. Голова поднялась, на концах крошечных рук зашевелились пальцы. Она наклонилась и покачивалась на цыпочках на его ладони. По его телу пробегали голубые, медные и золотые искры. Ветер (Тил чувствовал его па своем затылке) относил назад ее сверкающие волосы. Она подняла руки и прошептала:

— Кудряш, я люблю тебя, я люблю тебя...

— Разве она не прекрасна... — зашептал Кудряш, и его шепот был как скрежет по сравнению с голосом крошечного гомункулуса. Кудряш глубоко вздохнул, и фигурка исчезла.

Когда Тил поднял глаза от грязных пальцев, Кудряш смотрел на него.

— Когда-нибудь ты видел такое?

— Не-ет... Как ты это делаешь?

— Не знаю. Просто делаю. Я видел ее во сне еще до армии, и однажды подумал: а что будет, если я заставлю ее появиться наяву? И она появилась, как ты видел, в моих ладонях. Я никогда никому не показывал, но при этом всем — он обвел рукой вокруг, — подумал, что должен кому-то показать. Вот и все. — Он опять смутился.