— Что случилось? — снова спросил я. — Я потерял сознание?

— Ты умер! — Зеленоглазый сердито и изумленно смотрел на меня. — Черт побери, Лоби! Почему ты умер! Ты позволил сердцу остановиться, а мозгу опустеть! Ты умер, Лоби! Ты умер!

— Но я сейчас жив...

Да. Он помог мне подняться. И снова музыка. Пойдем.

Я взял у Зеленоглазого мачете. С ним я чувствовал себя лучше. Вода заполнила всю рукоятку и сейчас на нем нельзя было играть. У несущегося по камням потока мы нашли наших драконов и, обрадовавшись, бросились к ним.

Остальное стадо двигалось выше, по потоку.

К нам подскакал Паук.

— Где вы были? Я уже думал, что потерял вас! Езжайте по краям стада и следите, чтобы драконы не забредали в заросли колючих груш. Они тогда опьянеют и станут неуправляемыми.

И мы поскакали в разные стороны стада. Я обдумывал, как рассказать Пауку о том, что произошло. Когда мне стало невмоготу сдерживать напряжение, я повернул дракона и направил его через грязный поток к Пауку.

— Босс, Кид Смерть появился с...

Я ошибся. Обернувшийся был не Пауком. Красные волосы обвивали белый лоб. Он оскалил свои игольчатые зубы и захохотал. Голый, верхом на драконе, он размахивал над головой черной, с серебром, шляпой. Два древних пистолета, с блестящими белыми рукоятками, висели у него на поясе. Когда его дракон встал на дыбы (мой тоже запрыгал), я смог рассмотреть его голое тело, обвитое ремнями. Когтистые ноги — в металлических стременах, к пяткам привязаны вращающиеся металлические шипы, которыми он безжалостно, как хищные цветы, колол бока своего дракона.

Ошеломленный, я потер глаза. Но иллюзия (с исчерченным жилками виском, светящимся в дожде) исчезла. Онемев от изумления, я поскакал назад, через поток, к стаду.

Усталость сковала меня; однообразная изнуряющая работа полностью вымотала. Дождь закончился где-то за час до того, как я это понял. И рельеф изменился.

Слева тянулись скалы. Драконы с треском продирались через мокрые кусты. Справа — какая-то ровная голая серая земля. Я спросил Вонючку:

— Мы будем спускаться здесь, по этому серому камню?

Он хихикнул и ехидно спросил:

— Держу пари, Чудик, что это первая вымощенная дорога, которую ты видел. Правда?

— Да. Что значит вымощенная?

Ножик, скакавший рядом с нами, заржал. Вонючка отъехал от меня, ему нужно было еще что-то сделать. И больше я об этом ничего не слышал. На дороге неожиданно, одна за другой, появились три или четыре повозки. Меня это поразило. Очень ловко. Это было после полудня. Но я был так утомлен, что если бы даже все чудеса мира предстали передо мной, мой мозг бы их все равно не воспринял.

Большинство повозок тащили четырех или шестиногие животные, смутно знакомые мне. Я редко пугался новых животных, потому что в моем собственном стаде часто рождались чудовищные монстры. Но при виде одного я вздрогнул от страха.

Оно было огромно, из черного металла, совсем не похожее на других животных, бегущих рядом. Мчалось оно быстрее всех и было почти неразличимо в черном дыму. Некоторые драконы, не обращавшие ровно никакого внимания на другие повозки, при виде этой отскочили и зашипели.

Едва я оправился от изумления, меня окликнул Паук.

— Это одно из чудес Браннинга.

Я стал успокаивать своего дракона, своего МЛ.

А когда снова взглянул на дорогу, увидел картину, нарисованную на широкой подставке, установленной возле дороги, чтобы все, кто проезжал мимо, могли ее хорошо рассмотреть. На картине было изображено лицо молодой женщины, с льняными белыми волосами, с детской улыбкой на губах. У нее был маленький подбородок, широко раскрытые и несколько удивленные зеленые глаза, а улыбка обнажала маленькие ровные зубы.