Думаю, что к моменту, когда мы все завершим, вы увидите, что это классический пример убеждений такого рода, иллюстрирующий некоторые очень важные моменты, касающиеся убеждений.

Между прочим, мы уже начали вмешиваться. Я уже начал вырабатывать иное убеждение, не так ли?

Я сказал, что трудность заключается в том, что "это" является частью ее; это нечто такое, о чем она раньше никогда по-настоящему не задумывалась. Отметьте: это является убеждением, находящимся на уровне, отличном от уровня других ее убеждений. Это не что-то типа: "Я не могу от этого избавиться, я не могу об этом говорить". Наоборот, я прошу ее поверить в то, что это Она, это ее идентичность.

К.: Я слышу какую-то счастливую вещь вон там, если она моя, я возьму ее!

Р.Д.: Обратите внимание на то, что, говоря о невозможности избавиться от "всего этого", она пользовалась левой рукой. Сейчас же она пользуется правой.

Думаю, вы уже начали наблюдать асимметрию. Как работает эта система

(Карла по-прежнему находится вне своей линии времени.) Р.Д.: Давайте-ка займемся на время одним исследованием. Проведите его здесь. Что произошло в этом месте вашей линии времени, откуда появилось "нечто"?

Думаю, вы могли заметить, что, приближаясь к этому месту, она вся дрожала, и не думаю, что она притворялась.

Можете ли вы разглядеть диссоциированный образ того, что там произошло?

К.: Нет, потому что я прошла через это с закрытыми глазами и не могу видеть, и не желаю видеть. Но я хотела бы видеть сейчас.

Р.Д.: (Обращаясь к аудитории): Полагаю, вы улавливаете мою мысль о двух частях ее идентичности. Не замечаете ли вы в этом утверждении какого-либо противоречия?

(Обращаясь к Карле): Я думаю, что у вас есть одна часть, которая видит, и одна часть, которая не видит.

Какой бы ресурс вам потребовался, для того чтобы увидеть это событие отсюда?

К.: Мне бы нужно было смотреть с какого-то расстояния и хотелось бы, чтобы тем, кто это видит, была не я. Мне нужно иметь

возможность поступать так, как если бы тем, кто наблюдает за мной, была не я.

Р.Д: Вы слышите? Вероятно, это именно то, во что она действительно верит для того, чтобы существовать, не зная, что произошло. Сколько лет вам тогда было?

К.: От четырех до семи.

(Обращаясь к аудитории): Очевидно, что этот ребенок пережил какую-то травму в возрасте от четырех до семи лет. В таком возрасте ваша идентичность обладает гораздо большей гибкостью.

Каким образом поступает ребенок, когда ему приходится иметь дело с травмирующим событием?

Существуют две наиболее распространенные стратегии:

1) Я сделаю так, чтобы это случилось не со мной, а с кем-то другим.

2) Я сделаю так, чтобы тем, кто помнит или видит, как это происходит, был не я.

В каждом из этих случаев возникает интересный вопрос. "Я никогда не смогу с этим справиться, потому что по-настоящему я этого не вижу. Тот, кто по-настоящему видит это, не я. Или, если я и вижу это, то происходит это вовсе не со мной".

Думаю, вы начинаете слышать, как вопросы, связанные с идентичностью, могут на вас повлиять.

(Начиная с этого момента, мы будем все время подчеркивать диссоциированность и работать с субмодальностями так, как если бы речь шла о какой-нибудь фобии и нужно было приблизиться к данному происшествию.)

(Обращаясь к Карле); Но если бы мы выбрали что-то иное, например, установили здесь какой-то экран, так что все, что вы видите, больше походило на кино? Вы даже Можете сделать это достаточно нерезким, чтобы четко не видеть, кто есть кто в этом кино. Может быть, это даже черно-белое немое кино, и вы можете прокручивать его очень быстро. Меня здесь интересует только, кто участвует в этом кино. Мне даже не интересно, что произошло.

К.: У меня такое чувство, что я придумываю эти картины.

Р.Д.: Очень хорошо.

К.: Может быть, я все это придумываю.

Р.Д.'. Это на самом деле весьма важное заявление. Я чувствую, что, может быть, все это просто придумала.

Разумеется, это еще одна защитная стратегия: "Либо этого вообще со мной не случилось, либо я просто все придумала". Что это, "копченая сельдь" или нет?

Что вы видите?

К.: Это я.

Р.Д.: А кто еще?

К.: Мужчина. Р.Д.: Кто-нибудь еще? Ваша мать? Родители? Только вы и этот человек?

К.: Я и тот человек; в доме есть еще много других людей, но они всегда за дверью и за стенами.

Р.Д.: Значит, они там есть, но знают ли они, что происходит, или нет?

К.: Они не знают; потом им становится известно, поэтому они пытаются что-нибудь узнать.

Р.Д.: Когда это кончается? Я хочу, чтобы вы быстро все миновали до того места, когда это прекратилось.

К.: Поскольку в одном месте мне все так отчетливо представляется, это продолжается в течение нескольких лет.