– С-слыш, ты смотри, куда… стоишь! – невнятно пробурчал матрос, изо всех сил стараясь сосредоточить разъезжающиеся глаза на Мальфри.

Не обращая внимания на выпивоху, скальд легким, пружинящим шагом двинулся прочь с площади. Решено – он начнет сегодня же, а первой ступенькой на его пути к славе в десяти графствах будет «Моряк и чайка».

«Моряк и чайка» была забита битком. Кормили здесь задешево, а наливали еще дешевле, так что отбоя от посетителей не было. Кроме того, уже третий день здесь выступал северный менестрель, так что толпа постоянных посетителей пополнилась еще и зашедшими послушать земляка островитянами. Правда, сам хозяин не был рад выдавшемуся случаю – островитяне, все как один, были задиристыми молодыми мужчинами, и проблем приносили больше, чем прибыли. Так что, когда менестрель сообщил, что с завтрашнего дня он собирается «переехать» в «Свиную ножку», хозяин испытал настоящее облегчение и даже немного посочувствовал семейной паре, которая владела «ножкой» – неплохие, в общем-то ребята. Муж занимается таверной, а жена присматривает за борделем, что размещается сверху. А судя по глазам менестреля, которые загораются ярким огнем при виде каждой особи в юбке, что случайным образом забредала в «Моряк и чайку», можно было предположить, что на новом месте он задержится надолго.

Покидать «Свиную ножку» было жалко. И не потому, что здесь всегда обитало множество проституток – вопреки всем предположениям, скальд не признавал любви за деньги. Жалко было потому, что таверна оказалась настоящим кладезем информации. Сюда забредало множество людей из самых разных слоев общества, и Мальфри с удовольствием окунулся в местные сплетни. Ему нравилось знать, чем живет город, чем дышат здешние жители. Он бы продолжил выступать здесь, но Вигдис, всюду следовавшая за мужем, уже несколько раз ввязывалась в драки с подвыпившими клиентами, принимавшими ее за продажную женщину. Хотя она не понимала старого наречия, но с легкостью определяла намерения мужчин, и предпочитала объяснять все на месте и по возможности доходчиво. То есть, била сразу же.

Мальфри понимал, что дальше так продолжаться не может. Он душевно попрощался с хозяевами (милейшая семейная пара) и отправился на поиски нового места, где сможет продемонстрировать всем свое искусство.

В этот раз скальд решил, что пора браться за более престижные места. Ему приглянулась таверна, располагавшаяся недалеко от рыночной площади в полуподвальном помещении. Он сам несколько раз обедал там, и ему нравилась местная обстановка. А вот постоянно выступающий там певец был просто отвратителен – он совершенно не умел брать высокие ноты и откровенно визжал. Что же, пришла пора показать завсегдатаям, как правильно нужно обращаться со своим голосом.

Попросив трактирщика занять беседой его жену, скальд отправился на импровизированную сцену, которая сейчас была пуста. Он немного понаблюдал за местным певцом и заметил, что тот никогда не приходит раньше определенного времени, чем скальд и воспользовался. Привлеченные незнакомым лицом, посетители уставились на Мальфри, который как раз расчехлял свою лютню. Решив начать с чего-нибудь, что определенно придется по душе местным жителем, скальд затянул веселую песенку о вдове мельника, что пользовалась популярностью в любом уголке мира.

Конечно, фурора песня не произвела, но скальд на это и не надеялся. Сейчас для него главным было привлечь внимание посетителей, а с этой задачей он справился легко – с его-то «колдовским», как говорит Вигдис, голосом это было очень просто. Сам Мальфри считал, что голос и лишь малая капля таланта были подарены ему Ульгом при рождении, все же остальное – умение обращаться с лютней, знание множества языков, в том числе древних наречий, и сказочное обаяние – были результатом долгих и упорных тренировок, а не божественного благословения.

Отлично, вниманием публики он завладел. Теперь дело за малым – просто показать то, что он может! Песни следовали одна за другой, плавные мелодии сменялись звонкими переливами, люди прибывали. Появился здешний бард, с недоумением уставившись на незнакомца за своим обычным местом. Когда он попытался прорваться сквозь толпу к разошедшемуся скальду, дорогу ему преградила высокая островитянка. Бард несколько раз попытался обойти ее, но каждый раз терпел неудачу. Оторвав, наконец, взгляд от чужака, он перевел его на женщину. И по выражению ее лица внезапно понял, что они заодно, что все это заговор, заговор против него! Разъяренный мужчина поднял руку, намереваясь ударить загородившую ему дорогу островитянку, но она успела раньше. Перехватив занесенный кулак, она вывернула ему руку, заставив взвизгнуть от боли.

– Рука! Только не руку! – завыл бард.

Руки для него, как и для любого музыканта значили все. Больше о сохранности своих кистей заботились разве что лучники. Островитянка же, казалось, совершенно его не слышала. Или, быть может, не понимала. Не обращая внимания на крики и оборачивающихся им вслед посетителей, она в общем-то даже не особо грубо вытащила барда на улицу и выпихнула из дверей таверны. Вигдис уже хотела была вернуться в заведение, как услышала за спиной дикий крик. Обернувшись посмотреть, в чем же дело, женщина обнаружила вышвырнутого ею барда сидящим на земле и баюкающим правую руку. Похоже, он неудачно приземлился и сломал себе палец или даже два. Переменчивая Эйлив-удача сегодня совсем отвернулась от парня. Пожав плечами, Вигдис зашла в таверну, коротко кивнув в ответ на вопрошающий взгляд мужа. Сегодня их уже точно не побеспокоят, да и в ближайшие дни скорее всего тоже. А трактирщик Вигдис понравился – неплохо знает ее родной язык, с ним хотя бы поговорить можно.

Насвистывая похабную песенку, которую особенно часто просили исполнить завсегдатаи, Мальфри двигался в центр города, ловко виляя в толпе. Кошель приятно оттягивал карман, солнце после дневной грозы ласково пригревало спину, а вдохновение, не покидающее скальда уже которую неделю, заставляло душу парить в вышине. И ничто не могло испортить его настроение, даже перегородивший ему дорогу мужчина в потрепанном камзоле и с рукой на перевязи.

– Ты! – прошипел мужчина, и скальд узнал менестреля, чье место он занял. – Это все из-за тебя и твоей бабы!