С Родителями я жила только первый год, а потом взяла ипотеку и уехала с Сережей жить отдельно. Да мне было тяжело. Но теперь мне никто не нужен. Я научилась жить без него, но в то же время всегда рядом с ним.

На следующий день я поехала к родителям забирать Сережу домой. Я хотела быстро забрать сына и уехать домой, но мама затащила меня на кухню под предлогом ей помочь.

— Милая сто случилось?

— Мама с чего ты решила, что что-то произошло?

— Я же вижу ты плакала все ночь, и ты всегда оставалась с нами на обед, а не сбегала, как хочешь это сделать сейчас.

— Я пока не готова говорить — я знаю, что мама не будет на меня давить

— Хорошо милая, но ты знаешь, что я всегда готова тебя поддержать, что бы не случилось. А сейчас может ты все же останешься с нами на ужин? Я испекла твою любимую шарлотку.

— Ты всегда знаешь, чем меня удержать.

Глава 3

Домой мы приехали только к вечеру. Стоя у подъезда я пытаюсь найти ключи от квартиры, черт надо половину вытащить из нее.

— Мама, а ты что свет в комнате не выключила? — Спросил меня Сережа

— С чего ты решил? Я когда уходила все проверяла.

— Да, а почему тогда свет горит? — в этот момент я нахожу ключи, и смотрю в наше окошко и правда свет горит. Но я точно помню, что все выключала.

— Да, наверно все же забыла. — главное не паниковать — Сереж слушай я тут вспомнила, что дома хлеба нет, сходи пожалуйста — даю ему кошелек и подталкиваю в сторону магазина.

— Хорошо, я быстро. — Сережа берет кошелек и уходит. А я стаю возле дома и меня начинает потряхивать, я точно помню, что выключила свет.

Достаю из сумки газовый баллончик и поднимаюсь наверх. Все же хорошо, что я его купила 2 года назад, не зря нашу. Открываю дверь в квартиру, вроде все тихо, не разуваясь тихо иду в комнату держа наготове газовый баллончик. В комнате стоит Ярослав и держит в руках фотографию где Сережа в колпаке задувает свечи, а я держу торт.

— Чей это ребенок? — как гром среди ясного небо звучит вопрос.

— Мой.

— Кто его отец?

— Его отец умер.

— Так я вроде жив — смотрит на меня Ярослав — он же мой, вылитый я в детстве, только глаза другие.

— Ты ошибаешься, это мой ребенок, а его отец уже давно мертв — чушь дыша произношу.

— Как его зовут?

— Сережа — говорю так тихо, что даже сама не слышу.

Уголки его губ растягиваются в улыбке.

— Как я и хотел. Фомин Сергей Ярославович — гордо произносит мужчина.

— Ты ошибаешься он Зорин Сергей Владимирович.

Наступает минутная тишина, прерываемая хлопком входной двери.

— Мам, почему у нас дверь открыта? И… кто этот мужчина? — что я должна ему ответить, знакомься это твой отец. Чушь. Как только Сережа вырос и начал задавать вопросы по поводу отца я сразу сказала, что его папа нас бросил, а значит для нас он умер. Да может быть грубо, зато правда.

– Сереж, это мой коллега по работе заносил кое-какие бумаги, он уже уходит. Ярослав Константинович, спасибо что лично занесли мне бумаги. Я Вас провожу. — с нажимом произношу глядя на Ярослава.

Ярослав ставит рамку на стол, разглядывая Сережу медленно подходит к нему.

— Можно просто Ярослав или Слава — и протягивает ребенку руку для пожатия.

— Очень приятно. Сергей Владимирович, можно просто Сережа — протягивает руку в ответ. — Вы первый из маминых коллег, который пришел к нам гости.

Боже что он говорит. Ярослав тем временем улыбается от его слов.

— Первый не первый какая разница, Ярослав Константинович уже уходит — продолжаю настаивать, но меня как будто не слышат.

— Мы от бабушки пирог привезли, шарлотку мамин любимый. Хотите с нами чай попить? — господи, что он говорит? какая шарлотка? какой чай?

— Ну если мамин любимый, то конечно — а этот то куда? А меня спросить? А меня как будто и нет смотрят друг на друга и меня не замечают.

— Тогда я пойду чайник ставить — и убегает на кухню.

— Тебе не стоит оставаться. Прошу уходи— продолжаю настаивать.

— Я хочу с ним познакомится.

— Зачем? Это не игрушка, с которой можно поиграть и забыть, оставив на полочке. Это живой человек. Я никогда не приводила мужчин, никогда их с ним не знакомила, что бы он не привязывался к ним. Из мужчин у него есть только дедушка, на которого можно равняться, и я хочу, чтобы так и было впредь. Ты поиграешь, как и со мной и бросишь, только я не хочу, чтобы страдал МОЙ сын. Слышишь это мой сын. МОЙ. ТОЛЬКО МОЙ. — стараясь не повышать голос, что бы Сережа не услышал, но говорю твердо.