Серега поднялся, подводя черту под совещанием, взял со стола фонарь… и вдруг замер как вкопанный – сверху, с технического этажа, ударил по ушам пронзительный душераздирающий визг. Кричал ребенок.

Кирюха!

Дальнейшее заняло секунды. Рванувшись с места, он выскочил на лестничную клетку. В четыре гигантских шага взлетев на два пролета, хватанул с пояса пистолет – эх, м-мать, пулемет внизу остался! – и, нырнув в дверной проем перекатом через плечо, ушел влево за колонну. На лестнице уже грохотало по бетону – спешили на помощь Злодей и Букаш. Да и снизу, с первого этажа, шумело. Вывалившись из-за колонны, Сергей зашарил фонарем – и сразу увидел пацаненка! Кирилл торчал столбом посреди комнаты, продолжая голосить так, что закладывало уши – а у ног его громоздилось, конвульсивно подергиваясь, что-то пугающе знакомое… И, осветив эту темную груду, Серега, холодея, понял, что на полу лежал Тринадцатый.

– Туда! Туда улезло! – подавившись воплем, крикнул Кирилл, судорожно тыча рукой в темный провал в дальнем углу. – Туда-а-а!..

Пропустив мимо Злодея и Гришку, которые с порога рванули к вентиляции, Серега подскочил к раненому бойцу. Упал на колени рядом, судорожно шаря фонарем по замершему телу – и выругался: горло было порвано в клочья, и кровь, пульсирующими толчками вытекая из яремной вены, уже натекла на полу лужицей. Он уже ничем не мог помочь. Тринадцатый был мертв.

Глава 3. ДИКОЕ ПЛЕМЯ

Тринадцатого похоронили так же, как и Бурого с Ажуром – в полном боевом, с оружием, положив на щит и подвесив стальную его плоскость на веревках посреди комнаты. Закрыли и вентиляционный ход – забили железной заплаткой с шестью анкерами, всверленными в бетон. Хотя Серега и сомневался, что это остановит убийцу, вздумай он вернуться. На этот случай имелся другой сюрприз – Маньяк навострил на теле бойца растяжку ММ-10. Теперь Олег мог постоять за себя и после смерти.

Отстреляли, салютуя, три холостых, постояли, прощаясь… На душе было гадостно.

– Они мертвые не потому, что пусто. А потому что мы троих здесь оставили, – нарушив, наконец, молчание, медленно проговорил Немой – и Серега понял, что он говорит о горизонтах. – С самого начала ты в обойме, Олег… Семь долгих лет вместе. И до того, товарищами… Всегда знал, что могу на тебя положиться. Покойся с миром.

– Погиб при исполнении, – выдавил Серега. Говорить не хотелось – казалось, любых слов будет мало, и лучше проводить молча, чем изрекать благоглупости. Но он как командир не мог промолчать. – Хорошим бойцом был. Надежным…

– Мы еще привыкнем к смертям, – мрачно сказал Букаш. – Попомните мои слова… Скоро это станет для нас обыденным.

– Гриша… умолкни… – сжав челюсти так, что зубы скрипнули, сказал Серега. Сейчас он готов был убить Гришку. Своими руками придушить. И без того погано – а он еще добавляет…

– Вот так же, наверно, и Вторая гибла. Один за другим, один за другим… – продолжал Григорий, словно не слыша командира. – Пока все не улеглись…

– А никто не говорил, что будет легко! – обозлившись вдруг, зарычал Серега. – И хватит тут… распускать! Приказ есть? Работаем! Работаем, братья! Понял меня?!.

Гришка замолчал, набычившись и глядя исподлобья – но Серега, чувствуя, как внутри пухнет, поднимаясь из глубины, багровый ком, уже не мог и не хотел останавливаться.

– Ишь, бля!.. Привык у Большого Папы!.. День-два – и домой, день-два – и домой!.. Пошарил по комнатенкам – и доволен!.. Это Джунгли, товарищ капитан! Это война! Это смерти! Отвык?! Забыл, кто ты? Ты, сука, офицер ПСО! Так будь добр соответствовать! Яйца в кулак сжал – и вперед! Я спрашиваю – вы меня поняли, товарищ капитан?!

– Поняли… – отводя взгляд, прохрипел Гриша.

– И чтобы я не слышал больше!

– Есть…

Простившись с бойцом, вышли наружу, закрыв гермодверь – и Дровосек, врубив плазменный резак, прихватил ее по шву, превращая технический этаж в склеп. Мертвым – мертвое, живым – живое.

То, что Олега загрызло нечто из вентиляции, было ясно как день. Откуда еще оно могло вылезти? Это подтверждал Кирюшка, об этом сказал и Тундра, еще с вечера осмотрев воздуховод.

– Здесь оно и шло, – потерев пальцем влагу на бетоне, сказал он. – Я, правда, других следов не вижу – но этого достаточно. Откуда еще воде в вентиляции взяться? Оно принесло…

– Клещ? – спросил Сотников. Он уже объявил по обойме, что научники Дома в курсе – и это вызвало легкое ворчание и упреки в адрес Знайки и Мудрого. Хотя, понятно, в гибели Тринадцатого их никто не винил: пацаны негодовали по тому же поводу, что и сам Сотников – скрывать информацию, которая необходима для успешной работы… это ж надо додуматься?!

– Не думаю… – покачал головой Ринат. – У клеща зубы игольчатые. Такими если рвут – так и ошметки длинные остаются. А тут... – он огляделся беспомощно, пытаясь подобрать сравнение – и взгляд его упал на рюкзачок Кирюхи. – Да вот такие зубищи и есть. Треугольные… Так что не клещ это, точно.