– До Знайки и нам далеко, Кирюха, – добродушно ухмыльнулся Дровосек. – Шутит командир. И с меньшими мозгами в обойму берут…

– Паша, ты человека с правильного настроя-то не сбивай. Хочет в ПСО – так с малолетства пусть старается.

– Он и так будет стараться, – уверенно сказал Железный. – Считай, всю дорогу с нами пройдет. Думаю, это его лучше всякого на правильный путь наставит…

– А трудно в ПСО попасть? Много учиться надо? – загорелся пацан.

Серега, передвинув пулемет на грудь, положил на него руки, намереваясь рассказать несколько поучительных историй – но не успел. Наушник щелкнул, и голос Букаша оповестил:

– Прямо по галерее свет. Двести метров.

– Обойма – стоп. Укрыться! – немедленно отреагировал Серега. Упал на колено, смещаясь за кучу хлама слева у тропки, огляделся – бойцы, шурша, рассредоточивались по галерее, ишаки уже лежали длинной гусеницей прямо на тропинке, сливаясь во мраке с окружающим безрадостным пейзажем.

– Карбофос – Букашу. Противник?

Ответ его озадачил.

– Не пойму, командир… Пытаюсь разобрать. Куча хлама – а изнутри свет пробивается…

– Из кучи?

– Да. Там дырок полно, отверстий всяких – и свечение идет…

– Разведку, – помедлив немного, скомандовал Серега. Что еще за новая чертовщина…

Разведка, подобравшись поближе, доложила – еще один живой старик. Темная груда под потолок, которую поначалу приняли за очередную кучу – его жилище. Нагромождение узлов и элементов, сцепленное между собой – где-то проволокой, а где-то и просто сплетено, словно деревенский плетень… Старикан оказался безобидный – Один сразу же окрестил его Жрецом.

– Весь в херне какой-то, в побрякушках. На голове череп четырехсотого… Однозначно Жрец.

– Не помирает он там? – озаботился Серега, оглянувшись на Знайку – Илюха, желая скорее заполучить старика, аж подпрыгивал на месте от нетерпенья.

– Бодряк. Правда, он вроде того… свихнулся малость. Не в себе. Но не буйный. Бормочет про Кощея какого-то…

– А свет откуда?

– Тут динамо-машинка ручная стоит. Самопал. Как в фонаре-жужжалке. Ее и накручивает.

– Тащи сюда. Науке уже не терпится его на опыты…

Старик в самом деле был чрезвычайно живописен. Что тряпье и лохмотья – грязные, все сплошь в ржавчине и пятнах – это понятно. На свалке жить – не так еще изваляешься. Но остальной прикид и впрямь поражал. Но голове – шлем с привинченной личиной КШР-400. Из шлема в обе стороны торчат антенны передатчика – типа рогов, значит. На шее – толстенная цепура, спускается к промежности; и там, внизу, на цепуре свисает объектив от головной камеры пятисотого. Третий глаз, не иначе… На руках – какие-то цепочки-браслеты-амулеты, свидетельства причастности к высшим силам; на ногах то же, аж до середины голеней. И довершал ансамбль широкий пояс, набранный из боковых броневых пластин КШР-400. Самый натуральный Жрец.

Кирюха, завидев старика, мгновенно спрятался в гнездо. Только глаз любопытный в смотровой прорези щита таращится. Хотя это, кажется, было излишне – жрец впечатлял только своим нарядом, но никак не суровостью или грозностью. Разоблачить его – так обыкновенный грязный старикан, мелкий и тощий.

Пока Серега озадаченно рассматривал деда, прикидывая, как бы начать разговор – тот спокойно стоял между двух здоровенных бойцов, зыркая исподлобья по сторонам. Но едва Сотников открыл рот, намереваясь задать первый вопрос – старик заговорил сам.

– Я ждал вас! – противным голосом каркнул он. Поднял руку, указующим перстом ткнув себе за спину, на восток: – Исправьте, что сделано! Там! Идите!

Серега, не ожидая такого приема, буквально обалдел. Да и пацаны, мягко говоря, выглядели растерянными… Как ты мог ждать нас, хрен старый, если мы тебя в первый раз видим?

– Что – там? – не дожидаясь, когда командир придет в себя, рядом сунулся Знайка. – И кто ты такой?

– Я Хранитель Корней и Смыслов! Хранитель Речи! Хранитель Памяти! – торжественно ответствовал старик. И продолжал гнуть свою линию: – Жертва Кощею! Принесите жертву у Стены Памяти!

– А кто такой Кощей? – вкрадчиво поинтересовался Илья.

– Он ушел. Но жертва вернет его обратно! Вернется он – вернется и племя! –дед говорил вполне разборчиво, но произношение было – будто каши в рот набрал. Да еще и шепелявил немилосердно… – Кто готов?!. – и, вытянув руку с дрожащим указательным пальцем, он обвел стоящих перед ним бойцов.

– Если мы принесем жертву – ты ответишь на вопросы?

– Сначала – жертву! – подняв вверх этот свой палец, значительно сказал старикан.