Из дома я смогла выйти с третьего раза. Сначала забыла на кухне телефон, подниматься пришлось аж с первого этажа. Второй раз вернулась, потому что сумочку оставила в прихожей. Третий – ключи от машины в этой самой сумочке не обнаружились. Пришлось пулей лететь обратно и рыскать по всем полкам и карманам. На поиски ушло не меньше десяти минут.

В итоге к машине я подошла, уже безнадежно опаздывая – злая, голодная и сердитая на весь мир в целом и саму себя в частности. Наверное, из-за этого и случилось то, что случилось.

Собственно, я даже не поняла, что именно. Видимо, противная вечерняя морось все-таки схватилась тонким льдом на асфальте, а может, это я отвыкла ходить на каблуках, но правая нога внезапно поехала в сторону. Я взвизгнула, теряя равновесие, земля резко вздыбилась, пребольно ударила по затылку, в глазах вспыхнула сотня огней – и меня не стало.

– На сегодня – все. Это последняя. Принимаем – и сваливаем, сил же нет никаких.

– Пиши: «Протокол пятнадцать, дробь шесть «А», тридцать четыре, восемнадцать. Человек, женского пола, возраст – двадцать два. Волосы – светлые, короткие, глаза голубые с зеленью, рост – сто семьдесят четыре, размер ноги – тридцать восемь. Тип питания – смешанный, но какой-то бестолковый. Магические силы – не обнаружены, опасные заболевания – не обнаружены, критические травмы – не обнаружены. Повреждения – небольшой ушиб. Два дня на регенерационной подпитке, и как новая будет. Дальше смерть в родном мире – случайная. Добавь в скобках, что каблук сломался.

Пауза, чей-то сдержанный смех.

– Серьезно, что ли?

– Да. – В голосе послышалось раздражение. – Внезапное падение, черепно-мозговая травма, несовместимая с жизнью. Не отвлекайся, а то до ночи тут проторчим. Профессия – снова дребедень какая-то ненужная, кем они там вообще работают? Ни тебе каменщиков, ни швей, ни прачек, сплошные блогеры, менеджеры да программисты. Хотя бы лекарша была или учительница. Ну и куда ее теперь? Опять социальная адаптация, курсы по культуре и традициям, трудоустройство. Надоело.

– Нам-то что? Инвентаризируем – и по домам.

Сознание вернулось как-то резко. Я была жива, совершенно точно: у мертвых не может так болеть… ну… отбитое седалище. И еще мертвые вроде не мерзнут, верно? Они же трупы, холодные, застывшие и все такое. А мне было дискомфортно до жути, потому что лежала я на чем-то твердом и страшно неудобном. И, похоже, голышом. Господи, стыд-то какой!

– Пиши имя: Елена, дочь Владимира. Интеллект средний, семейный статус – свободна, детей нет, мужа нет, домашних животных нет, даже любовника, погоди… – Я с закрытыми глазами без всякого зеркала поняла, что неудержимо краснею. – Нет и никогда не было. Скучная жизнь какая-то, а смерть и вовсе дурацкая.

Ну это уже возмутительно! Кто там настолько наглый, что всю мою подноготную выворачивает с таким цинизмом? Любовников ему подавай! У меня учеба была, не самый плохой университет, хоть филиал и провинциальный. Да я с дополнительных курсов не вылезала: английский, немецкий, основы предпринимательства. Все, чтобы хоть как-то вырваться из мрачных будней и найти свое место в жизни! Чтобы кто-то теперь мне косточки перемывал?!

А, кстати, кто?

Я постаралась разлепить глаза и подняться, но тут же почувствовала на своем голом животе чью-то горячую ладонь, решительно прижимающую меня к странному ложу.

– Да не дергайся ты, – рявкнул басовитый голос. – Переход только завершился, поля не стабилизировались! Слезешь с алтаря – застрянешь между той жизнью и этой. Оно тебе надо?

Отлично! Я на алтаре. Просто шикарно. Это же мне снится, да? Или правда ударилась головой и теперь в коме? Что ж так холодно-то?

Глаза все-таки открылись, но нависшее надо мной великолепие из колонн и сводчатых потолков не прояснило ровным счетом ничего.

– Смирно лежи, кому сказал, – приказали мне сухо. – Еще час как минимум. Мы тебя пока осмотрим, опишем, составим карту твоего прошлого и врожденных способностей, потом решим, куда направить. Куратора тебе со временем подберем, все хорошо будет, не бойся.

И тут кураторы, зараза!..

Двигаться не было сил, но я скосила взгляд в сторону, чтобы понять, с кем разговариваю. Лучше бы не смотрела, вот честно: здоровенный угольно-черный рогатый тип с алыми глазами, с седой козлиной бородкой и в очках-пенсне. Видимо, в местном аду с всевидящим зрением не очень. Из груди вырвался нервный смешок, но тут же растаял: не время веселиться.

Второго рассмотреть не удалось: его полностью скрывала какая-то неведомая конструкция из светящихся потоков энергии. Пульт управления или машина для диагностики, наверное – красиво, но слишком сюрреалистично. Интересно, почему мой мозг придумал именно такую галлюцинацию?

– Опиши, что чувствуешь, – снова заговорил рогатый, убирая свою лапищу с аккуратными, но очень острыми на вид ногтями от моего тела.

– Холодно, – выдавила я.

– Это нормальная физиологическая реакция теплокровных на посмертный переход, – хмыкнул тип. Демон, наверное. – Там остыла, тут нагреешься, когда в резонанс войдешь. А пока терпи, до стабилизации чуток осталось.

– Это ад? – осторожно поинтересовалась я, и демон страдальчески возвел очи к потолку.

– Еще одна! Какие же вы все банальные! Просто мир другой, наши биологические виды отличаются и внешне, и особенностями физиологии. Потоки энергетические тоже иные. Кстати, требуется время, чтобы тело адаптировалось. Так как самочувствие? Головокружение? Тошнота? Желание убивать? Жажда крови?