На правой стороне стены оставалось немного места, где недавно тоже было приклеено фото. От него остался лишь белый уголок.

– А здесь что было? – Командарм повернулся к брату Федору, служившему при нем адъютантом.

– Адольф Гитлер, – ответил Федор Иванович. – Сорвали мы его. А вот семейные фотографии решили оставить. Вроде не мешают. Висят себе, ну и хрен с ними! Если они тебе не нравятся, так можно и содрать.

– Пусть вместо обоев останутся, не страшно. Ты вот что сделай, собери-ка ко мне в штаб часа через полтора командиров корпусов и дивизий, устроим совещание. Есть о чем поговорить. А я тут пока над картами поколдую.

Через час темень скрыла город, и он стал неровным темным пятном. Только когда ночь резанула вспыхнувшая ракета, Познань вновь приобрела строгие очертания, стала на минуту торжественной и величавой. Свет быстро иссяк, и крепость вновь погрузилась в зловещую темноту, словно приснилась.

Ровно через час и тридцать минут на наблюдательном пункте собрался командный состав армии. Место хватило всем. Командиры дивизий, руководствуясь неписаным армейским законом, расселись на табуретках, поставленных вдоль стен, а командиры корпусов разместились за небольшим столом.

Справа от командующего армией сидел командир Двадцать восьмого стрелкового корпуса генерал-лейтенант Рыжов, слева – командир Четвертого гвардейского корпуса генерал-лейтенант Глазунов, напротив – генерал-майор Шеменков, командир Двадцать девятого гвардейского корпуса, рядом с ним – командир Семьдесят четвертой гвардейской дивизии генерал-майор Дмитрий Баканов и командир Двадцать седьмой гвардейской стрелковой дивизии генерал-майор Виктор Сергеевич Глебов.

На столе неярко горела лампа, запитанная от аккумулятора. Она освещала рабочую карту командующего с текущей тактической обстановкой. На ней были отображены запланированные действия корпусов и дивизий, обозначены мероприятия, проведенные в течение последних суток. Они включали в себя постановку полков и отдельных соединений в боевой порядок, организацию взаимодействия различных формирований. На карте были указаны маршруты движения дивизий и фортификационные сооружения немцев. Условными обозначениями отмечались артиллерийские батареи противника, стоявшие впереди крепости, и минные поля. Три из них были уже разминированы прошлой ночью. Не забыты были доты и даже отдельно стоящие танки, прямыми аккуратными линиями обозначены секторы огня пулеметных расчетов.

Карта выглядела слишком уж подробной, перегруженной всевозможными условными обозначениями. Но каждый участник оперативного совещания понимал, что в действительности показана всего лишь часть того, что удалось выявить пешей и авиационной разведкам. Значительная часть артиллерии и пулеметные расчеты противника скрывались в многометровых стенах крепости. Обнаруженные огневые расчеты могли уже поменять свою позицию, а в тех местах, где планировался прорыв немецких оборонительных линий, могли быть установлены минометные батареи.

Каждый советский военачальник прекрасно осознавал, что наступление следует проводить немедленно, основываясь на свежих разведывательных данных. Пройдет совсем непродолжительное время, и тактическая карта безнадежно устареет. Понадобятся новые сведения, значит, свежие языки, желательно старшие офицеры, конечно же.

Рядом с рабочей картой командующего армией лежала схема местности, скопированная с топографической карты на полупрозрачную бумагу, на которой были указаны места предстоящего форсирования Варты и немецкие позиции вдоль береговой линии. Их насчитывалось немало. Преобладали минометные расчеты и артиллерия.

– Топографическая разведка провела большую работу, – низким голосом проговорил командующий, склонившись над картой. – Авиационная тоже постаралась обеспечить нас очень качественными снимками. – Он показал на фотографии, сложенные в аккуратную стопку. – В условиях быстро меняющейся обстановки это крайне важно. – Чуйков посмотрел на начальника штаба армии генерал-майора Белявского, сидевшего напротив него, и продолжил: – Мы тут с Виталием Андреевичем более суток занимались составлением оперативных карт, нанесли на них все, что нам известно по сообщениям всех видов разведки, зафиксировали сведения, раздобытые от языков. В настоящий момент моя рабочая карта выглядит таким вот образом. Она достаточно полная. Командующий фронтом маршал Жуков поставил перед нами задачу взять город в самые короткие сроки. За неделю! – Эти слова окатили генералов холодным душем. – Задача не из легких, понимаю. Но мы обязаны решить ее. Почему город-крепость Познань нужно взять в кратчайшие сроки? В первую очередь это важнейший железнодорожный узел. Через него проходят три железнодорожные ветки. Как только мы его возьмем, станет возможным самым кратчайшим путем снабжать в полном объеме весь Первый Белорусский фронт всем необходимым! Через познаньский железнодорожный узел смогут каждые сутки проходить до восьмидесяти эшелонов с боеприпасами, продовольствием и обмундированием, что, в свою очередь, позволит ускорить победу. Исходя из неудачи предыдущей фронтальной атаки, мы решили поменять план операции по овладению городом-крепостью. Основной наш удар будет наноситься с юга! Против немецкого участка «Восток» мы широким фронтом выставляем Восемьдесят вторую гвардейскую стрелковую дивизию генерал-майора Хетагурова.

Хетагуров, осетин по национальности, худощавый, внешне строгий, принимал участие в Белорусской, Люблинско-Брестской наступательной операциях на Магнушевском плацдарме, расположенном на левом берегу реки Вислы. Именно его дивизия брала город Лодзь, много чем напоминающий крепость Познань. Чуйков нисколько не сомневался в том, что опыт командира дивизии, воевавшего на узких улочках средневекового города, где каждый дом представлял собой хорошо укрепленный форт, будет теперь весьма полезен.

Генерал-майор Хетагуров немедленно поднялся.

– Моя дивизия готова, товарищ генерал-полковник, – заявил он. – Мы уже проводили учения, отрабатывали наступательные действия подразделений в условиях города.

– Хорошо. Вы должны будете с самого начала операции отвлекать на себя основные силы немцев, – продолжил командарм Чуйков. – Вам придется пошуметь как следует, чтобы враг засветил все свои секретные огневые точки. Пусть немцы думают, что восточная сторона – это главное направление нашего удара. В действительности же основные силы атакуют с юга. Двадцать седьмая и Семьдесят четвертая гвардейские стрелковые дивизии форсируют реку Варту южнее Познани и выйдут на южную окраину города. Артиллерийские полки помогут огнем во время переправы. Сразу за полями начинаются плотные постройки. Мне излишне напоминать вам, чем именно городской бой отличается от того, который ведется на открытой местности.