— Какой только чуши не бывает в жизни, Сереж, — грустно улыбнулась она. — Ты так и не придумаешь никогда.

Ира, этим летом погруженная не только в беременность, но и в написание очередного бестселлера, только согласно кивнула.

Сергей подарил им по негодующему взгляду.

— Ну, ты вспомни ее. Там же Мерлин Монро была. Белая, противная, губищи — в пол-лица!

— Серега-а-а-а! — протянул Лева, покосившись на жену. — Это же женщины. От черного до белого — одно настроение!

Серый буркнул что-то неприличное. И пошел накручивать новый виток по гостиной, с каждым шагом зверея все больше и больше.

— Я поеду к ней, — замерев, объявил он. — В конце концов, нам надо объясниться.

Обреченный вздох был ему ответом.

— Эм-м-м, — осторожно начала Олеся.

— Я ей скажу! — грозно пророкотал Сергей, как никогда звуками напоминая надвигающееся на городок цунами. — Мне ведь тоже есть, что ей сказать. И…

Он махнул рукой, не зная уже, что говорить. Побегал еще. И вдруг его осенило:

— Ладно, я погорячился, когда орал на нее в Москве! — собрав волю в кулак, сказал он… и сам себе не поверил. Стоило вспомнить тот кошмар, и он готов был убивать. В состоянии аффекта. — Черт! Нет! Не погорячился! Сделать из нормального дома золотой унитаз!

Боевые товарищи молчали. Многозначительно. Особенно многозначительно молчал Лев, с этаким прищуром.

— Что? — вызверился на него Серый, не дождавшись ни единой ухмылки, ни единого звука.

— Ты совершенно прав, — пожал плечами Лев.

— В чем я прав?! — понимая, что его несет совсем не туда, но не в силах остановиться, продолжил рычать он.

— Во всем, — выдал Лев чудо дипломатии. И даже не отступил, даже беременной женой не прикрылся.

Она сама его прикрыла и посмотрела на Сергея большими сочувствующими глазами. В которых так и стояло предложение: а не позвать ли нам Розу и Бонни? Мера, конечно же, крайняя. Но и случай — тоже. Так что клин клином. Может, эти бешеные Говарды-Джеральды так хорошо вынесут мозг Серому и Карине, что те сами помирятся, просто чтобы сохранить остатки психики в целости?

Этот вариант Серому совсем не нравился. Хотя… Лучше уж вынос мозга от безумной парочки, чем вот это вот все. В смысле, без Карины.

Надо что-то с этим делать. Делать надо.

— Ладно. — Потерев ладонями лицо, Сергей опустился на угол дивана. — Пусть она специалист никакой. Ужас же просто. Уволили, и слава Богу. Может вообще не работать, у меня…

— Сереж, — так нежно пропела Олеся, что Серый чуть собственными словами не подавился.

— А?

— Ты хорошо сказал. Запомни. Хорошенько эти слова запомни. Как только захочешь расстаться с ней раз и навсегда — именно это и скажи. Безошибочный способ. Гарантирую.

У бывшей учительницы сделалось изумительно ехидное и одновременно зверское лицо.

— Ага, — подтвердила Ира. — Если ты это всерьез, то лучше сразу о ней забудь. Где среди лета Левушка нового баса найдет?

Левушка просиял, прижал жену ближе и поцеловал в макушку. Гордо. Мол, вот у меня жена — умница и талантище, лучше не бывает. А ты — дурак. Дура-ак…

Ага. Он самый.

Серый поднял руки вверх.

— Сдаюсь. Фигню сказал. А вообще она рисует классно. Обалденно рисует! Скажи, Вань.

Тенор радостно кивнул, а Лев зашипел. Что, конечно же, более приличествовало какой-нибудь плебейской гадюке, нежели царю зверей и прекрасному вокалисту. Впрочем, жену из рук все равно не выпустил.

— Все-таки ваши художества, — недовольно проговорила Ирина, — перебор.

— Есть японская методика, — встрял Артур, ужасно довольный тем, что на этот раз вся честная компания налаживает не его личную жизнь. И вообще как-то подозрительно злорадно он выглядел. — Там вообще делают манекен того, кто тебя обижает. В основном начальника. И его не то, что можно, его нужно избивать. В обеденный перерыв.

— Знаешь что! — взвился Лева.

— Очень помогает сохранить прекрасные отношения в коллективе, — с сияющей улыбкой резюмировал Артур.

— Да иди ты! — Лев демонстративно отвернулся от предателя.

— Может быть, Карине мой манекен подарить? — спросил Сергей, представил, как рыжая бестия лупит его кулаками… маленькими такими, хрупкими и нежными кулачками, и добавил: — Только мягкий, чтобы не ушиблась.

— Можно палку дать, — вступил с рациональным предложением Томбасов, до этого сладко дремавший в единственном кресле. — Или биту.