— Ящерка.

Что-то он разошёлся лишнего.

— Принцесса, очевидно же! Прикажите мне обернуться при условии, что оборот и, скажем, часовое пребывание в обличье ящера не приведёт к необратимым последствиям. Если это сработает, то мы будем уверены, что время у меня точно есть, и тогда уже прикажите вернуться к человеческому облику за четверть часа до того, как облик ящера станет опасен для человеческой сути.

Ха…

— Ящерка, да ты гений.

— Только подождите секунду, ваше высочество. Я исподнее сниму. И не беспокойтесь больше, чем следует, божественность божественности рознь.

— В смысле?

Феликс позволяет себе взгляд усталого мудреца, выслушивающего лепет пятилетки. Очередная наглость… Я угрожающе прищуриваюсь. Феликс тотчас меняет выражение лица, изображая полнейшую невинность, но продолжает серьёзным тоном, без неуместных шуток:

— Как я понимаю, сейчас я высказываю исключительно свои догадки, потомки всех древних родов так или иначе дорого платят за свой божественное наследие, но не стоит думать, что цена одинаковая. Договариваться с судьбой дороже. Мне проще, чем вам, моя принцесса.

Не убедительно, но здравое зерно в рассуждениях Феликса есть. Я за несколько минут чтения Книги судьбы свалилась мёртвой, а Феликс больше шести часов пребывал в ипостаси и всего лишь устал и уснул.

Я всё ещё не уверена, что стоит рисковать, однако вплетение в приказ условий действительно послужит хорошей страховкой.

— Ты прав, — вздыхаю я, так и не найдя другого решения.

Отдав приказ, я замираю.

Феликс оборачивается.

— С-с-с…, — успокаивает он меня, а затем, как вчера, прихватывает зубами и закидывает на спину. Я только и успеваю, что подхватить наши мешки. — С-с-с…

Сегодня Феликс идёт заметно тяжелее, медленнее. И у очередного ручейка с удивительно прозрачной водой и чистым галечным дном он останавливается и принимается жадно лакать.

— Ты голодный? — догадываюсь я.

Наверное, еда, которую получил человек, либо не достаётся звериной ипостаси, либо достаётся, но по меркам громадного ящера это такие крохи, что их заметить невозможно.

— С-с-с.

Как истолковать шипение, не известно.

Феликс устремляется вперёд прямо по руслу, вниз по течению. Ручеёк мелкий, вода до брюха не достаёт. И если бы Феликс просто шёл… Но он бежит, из-под лап по все стороны разлетаются брызги. Меня окатывает при каждом его шаге. Никогда не любила холодный душ…

Но я терплю. Во-первых, очевидно, что по галечной дорожке бежать легче, чем ломиться по бездорожью, выискивая проход, между стволов. Лес, увы, стал заметно гуще. Во-вторых, в ручейке серебристыми молниями мелькают непуганые рыбёшки. Самая крупная, пожалуй, длиной с мою ладонь, мелочь и вовсе с указательный палец. Феликс на ходу ухитряется их ловить — пригнул голову и фильтрует воду через клыки, а время от времени голову поднимает, чтобы щёлкнуть челюстями, проглатывая скудную добычу. С его габаритами, как мне кажется, чтобы хоть намёк на сытость ощутить, всех рыб этого ручья не хватит.

Вскоре мы выбираемся к лесному озеру, в которое и впадает ручей. Я напрягаюсь. Окунаться в ледяную воду нет никакого желания. К счастью, Феликс сворачивает. Я замечаю, что он резко меняет направление, мы идём наискось к прежнему курсу, почти что перпендикулярно. Видимо, Феликс узнал местность, и надежда, что мы успеем вовремя, крепнет.

А солнце ползёт к зениту…

Лес расступается, и мы выбираемся к каменным развалам. Лучше всего сохранились упавшие колонны. Некоторые переломились, некоторые развалились на несколько частей, но представить, какими они были до падения, легко. Перекрытиям и декору повезло меньше — фрагменты настолько мелкие, что не опознать. Подозреваю, что вижу остатки святилища. Около семисот лет назад правил император Теорий Безумный. Вёл, кстати, весьма эффективную как внутреннюю, так и внешнюю политику, а прозвище получил за то, что маниакально строил святилища, в отдалённой деревеньке на пяток домов мог возвести сразу пару храмов. Лишившись государственной поддержки, когда к власти пришёл Леорий Девятый, храмы пришли в запустение, так что я не вижу ничего необычного в том, что под столицей очередные руины.

Феликс зачем-то остановился, словно предлагает рассмотреть развал камней во всех подробностях. Не только остановился. Феликс подгибает лапы, ложится и всячески демонстрирует, что нужно слезть. Лёг он удачно, как раз к пеньку от колонны, я могу легко на него перебраться. Но как с высоты спрыгивать на землю?

— Ящерка?

— С-с-с…

— Я не понимаю.

— С-с-с.

Феликс заваливается на спину, перекатывается, встаёт.

Он перевернулся…

— Оборот? Ты хочешь обернуться?

Феликс кивает.

Зачем?

Приказ я отдаю, и вместо ящера передо мной на земле оказывается Феликс.

— Принцесса, мне одно интересно. Вы так и собирались днём по городским улицам ехать на крокодиле с ногами кузнечика? Бедные горожане… Уверен, они бы разбегались в ужасе. Нет, пусть бегут, иначе мы в толпе увязнем. Но вы подумали о стражах? Они откроют стрельбу до того, как рассмотрят вас у меня на спине, даже если я опущу капюшон.

— Можно выйти на тракт и взять лошадей. Почему ты утром не спросил, если считаешь, что это важно? — как по мне, всё очевидно, печать-то висящую на цепочке под воротом Феликс видел.