Страх отступил, омерзение тоже прошло. А Дрейка все не было… Спустя полчаса я заставила себя подняться, сходить в ванную за тряпкой и все-таки стереть плевки с ковра. Я была рада, что Даррел так вовремя появился, и хотелось сделать хоть что-то приятное.

– Ты чего на коленях? – прилетело хриплое мне в… спину. И я напомнила себе, что ползаю по ковру все в том же полотенце. Я с ним уже сроднилась и перестала замечать.

– Приборку… затеяла…

Я приподнялась, обернулась… и снова безвольно осела на ковер.

– Господи, Д-дар… К-какого ч-черта? – только и смогла просипеть, задыхаясь от ужаса и разглядывая глубокий порез, тянувшийся через все его некогда симпатичное лицо. Будто чей-то огромный коготь взрыхлил плоть от лба до подбородка, зацепив бровь и щеку… Больно было даже смотреть.

И у кого, нефилим его побери, такие когти?!

– Мышонок…

– А? Я? – я с трудом выползала из ступора, не в силах оторвать глаз от страшной раны.

Я такой жути даже в кино не видела. Даррела будто дикий зверь подрал… И да, кровь у чертей тоже красная. Сейчас она вовсю заливала кое-где порванный белый слим-фит. Этой рубашке поездка в химчистку уже не светила.

– Прикрой рот, принеси чистую тряпку, воду и… немного льда тоже не помешает, – он приземлился в кресло и взглянул с долей сожаления на ошарашенную меня.

– Тебе больно? – спросила и тут же зажмурилась, поняв, какую глупость спросила. Конечно, больно. Он черт, но не кирпич.

– Хорошо, что хоть с этим мы разобрались. Воду… Тряпку… От виски тоже не откажусь, – тихо пробормотал Дрейк, и этот его тусклый тон мигом выдрал меня с ковра и понес на кухню.

Да швархову ж бабушку!

Стянув чистое полотенце с сушилки и набрав тазик ледяной воды, я вернулась к моему черту. Он зачем-то прикрыл глаза, и мне это решительно не понравилось.

– Дар! – я тряхнула его за плечо, нависла над креслом и приложила мокрую ткань к запачканной шее. Разодранную щеку тревожить было страшно. – Тебе бы в больницу…

– Да щас! – фыркнул Дрейк, судя по всему, как и все мужчины, опасавшийся врачей. Он приоткрыл один зеленый глаз и направил его на мои бедра, все еще ютившиеся в узком полотенчике. И на смертном одре своего не упустит! – Просто промой. Мне вполне терпимо.

– Ты шутишь?

– Я демон Ада, Олеся.

– Бла-бла-бла… – насупленно пробурчала я и опустила мокрую тряпку на его лоб. Черт зашипел.

– У меня… хорошая… регенерация… – тяжело дыша, просипел Даррел.

– И сколько это будет заживать? – поинтересовалась недоверчиво.

– В Нижнем мире хватило бы пары часов… Здесь – дня три. Возьму выходные, заодно отосплюсь.

Этот наглец умудрился подмигнуть, а меня разобрала злость. В основном на Даррела – за то, что позволил себя ранить. Что вообще полез в драку, зная о силе Санджара. Все ведь обошлось, я почти не пострадала. Ковру – и тому больше досталось. Я всегда была за мирные переговоры. Хотя, надо признать, находятся экземпляры, которые кулак понимают лучше слов.

– Ты сопишь, как кипящий чайник.

– Я не собираюсь смотреть на вот это три дня! – возмущенно заявила я, стирая кровь с его виска, уха и затылка.

Для удобства пришлось опереться рукой о спинку кресла, а коленями ткнуться в чертовы ноги. Но сейчас было не до соблюдения приличий.

– Меня, знаешь ли, эта жуть на твоем лице пугает и нервирует. И три выходных с тобой под одной крышей я не вынесу. Так что давай… регенерируй как-нибудь побыстрее, – зачем-то напоследок всхлипнула я. Но почти тут же передумала плакать, потому что чья-то горячая загребущая лапа проехалась по моему бедру. – Дар!

– У тебя синяк, – хрипло объяснился черт, уставившись на меня честными темно-зелеными глазами. – Давай вылечу… Попроси.

– Ты? Меня? – я не знала, то ли продолжать возмущаться, то ли растеряться вконец. Потом перехватила его ладонь и прижала к своей щеке. Так ведь он в прошлый раз делал? Точнее, в позапрошлый… – Давай-ка ты лучше вылечишь себя.

– Это противоречит этике… – нахмурился Дрейк, но ладонь с щеки убирать не спешил. Как и глаза с узелка на полотенце. – Энергию можно брать только в интересах клиента.

– Клиент крайне заинтересован в том, чтобы по-прежнему лицезреть твою привлекательную физиономию, – шикнула на него я. – А не вот это вот все!

– Тогда сама. Глаза прикрой, – он перехватил дрожавшие пальцы, которыми я прижимала его ладонь к щеке, и перенес их на свой лоб. Подушечки коснулись теплой влажной кожи, и я поспешно зажмурилась. Ковыряться в чужих ранах – не самое приятное в мире занятие. Но если не смотреть – я справлюсь.

Что-то происходило под моей ладонью, накрытой его. Кожа то грелась, то примораживалась, то искрила щекотными бенгальскими огнями, то будто выпускала мягкий, обволакивающий пар…