Шрифт:
Я жму его руку и, развернувшись, быстро покидаю двор Лерочкиного дома.
Прости Лерочка, но у меня нет времени разбираться в твоей ситуации.
Мне надо вывезти из города родителей.
Открываю мобильник и среди кучи разных сообщений и смсок от друзей вижу официальное оповещение МЧС и ФСБ:
«Уважаемые жители города N-ск! В связи с террористической угрозой в городе объявлен режим ЧС — чрезвычайной ситуации. Длительность — с 18.05. по 20.05. Постановление Правительства N-ского края за номером 19093 вводится комендантский час 20.00 до 07.00! Просьба не покидать дома в указанный период!»
Восемнадцатого мая — это сегодня. Сейчас ровно шесть часов вечера. Если я хочу, чтобы родители успели покинуть город, действовать нужно решительно.
Глава 18. Долгий день — 3
Когда я пришёл домой, родители и сестрёнка что-то громко обсуждали на кухне:
— Вы же… вы же… больные! — с обидой кричала Алиса. — Это безответственно!
Протиснувшись мимо трёх выстроенных в ряд чемоданов, напоминающих мне парашютистов, изготовившихся к прыжку из квартиры, я оказался на кухне.
— Привет дружной семье! — говорю громко, привлекая к себе внимание. — Это очень правильно, что вы чемоданы приготовили. Решили свалить из города без подсказки?
— Мэлсик, — закричала сестрёнка, но уже радостно. — Хоть ты им скажи! Представляешь, они решили возобновить свою политическую карьеру!
— Не карьеру, а борьбу, — поправил отец. — В мире что-то разладилось, и в этих условиях мы должны помочь нашим товарищам…
— Короче, они решили совершить революцию! — Алиса схватила меня за руку, словно опасаясь, что я тоже пойду записываться в революционеры.
Я непонимающе перевожу взгляд на грустно сидящую за кухонным столом маму, которая, вздохнув, говорит:
— Ещё до твоего рождения, Мэлс, у нас с твоим отцом была мечта. Мы нянчились с маленькой Алисой и ходили на немногочисленные митинги, участвовали в редких кружках и собраниях. Когда ты родился, а мы немного повзрослели, нам с твоим папой пришлось осознать, что мечта наша неосуществима. Это сломило нас, и мы приехали в N-ск, решив посвятить свою жизнь детям. И вдруг…
— Наша мечта ожила, — закончил за ней отец. — Мир захлестнула волна насилия, с которым существующая политическая система не в состоянии совладать…
Они говорили ещё много и обстоятельно. Про шатающиеся ножки трона, про своих старых товарищей, про новую надежду. Просительно говорили. Даже умоляюще.
Родители просили нас с сестрой отпустить их.
Алиса всё также крепко держала мою руку, испуганно поглядывая на маму с папой двумя круглыми непонимающими глазами. Наверное, такие же глаза сейчас и у меня. Происходило какое-то сумасшествие, и на мгновение мне почудилось, что я оказался на безумном чаепитии в Зазеркалье — настолько абсурдные слова сотрясали воздух.
Наконец, родители закончили свои объяснения.
— И куда вы теперь? — только и смог спросить я.
Потому что ну кто я такой, чтобы отнимать у родителей мечту? К такому же выводу пришла, видимо, и Алиса, потому что её впившиеся в меня ногти потихоньку теряли хватку.
— В Москву, — коротко ответил отец. — В нашей стране всё важное происходит в столице.
— Комендантский час — 20.00. Вы можете не успеть.
— Чемоданы готовы. Если выедем прямо сейчас — успеем.
Ну что, всё складывается как нельзя более удачно.
— Вы решили уехать очень вовремя, потому что оставаться в городе опасно. Прямо сейчас либо вывезите Алису к родственникам в деревню, либо возьмите её с собой, — говорю решительным тоном. — Готовится… страшное. Будет хуже, чем в школе. Информация верная, времени спорить нет.
Я не предлагаю им, не прошу. Утверждаю. Почти командую. Отец хмурится, мама смотри обеспокоенно.
Однако, они поверили.
— Хорошо, — кивает отец. — Алиса, быстро собирай вещи. У тебя десять минут.
— Иди, — говорю недоумённо смотрящей на меня сестрёнке. — Я не соврал, вам всем нужно покинуть N-ск.
— А ты? — спрашивает мама. — Поедешь с нами или тебя тоже в деревню?
Ну вот и настал тот момент, когда врать больше невозможно.
— Я остаюсь здесь.
— Поясни, — хмурится отец. — Сам сказал, что оставаться в N-ске опасно.
Вместо тысячи слов я призываю Железного Феликса. Отец удивлённо хмыкает, мама ойкает.
Уже отработанным движением вынимаю патроны из барабана и отдаю родителям, которые с любопытством рассматривают и трогают моё оружие.
— Ты… игрок? — спрашивает мама. — Ты участвуешь… в этой кровавой игре?