Филипп ломал голову, как подольше скрыть от Алисы вторую страшную весть. Ведь уже в утренних «Новостях» по телевизору и во всех газетах сообщили, что Павел Николаевич Кружанов скончался в одной из бернских клиник, не приходя в сознание после полученных в автокатастрофе травм. Он поговорил с главным врачом клиники, и тот обещал ему, что Алиса не узнает ничего, пока не выпишется из больницы. А в дальнейшем он советовал ему увезти её на какой-нибудь заграничный курорт подальше от здешних мест.

Вечером он заехал на квартиру, и тут его застал телефонный звонок.

— Филипп Игнатович, — раздался мужской голос в трубке. — Вас беспокоит некто Юртайкин Валерий Борисович. Я участковый из Владимирской области, обслуживаю, в том числе, и поселок Дорофеево, где находится принадлежащий вам дом.

— Так…, — нахмурился Филипп. — Что ещё там стряслось? Дом сгорел, что ли?

— Да нет, дом, слава Богу, стоит. Меня беспокоит судьба вашего товарища Сапрыкина Владимира. У меня есть подозрения, что он был убит в октябре прошлого года…

— Д-д-да? Вы полагаете? — промямлил Филипп. Только этого Юртайкина ещё недоставало для общего кошмара.

— Да. Я поговорил с гражданином Дресвянниковым и понял, что он в то утро действительно видел труп Сапрыкина, который затем таинственно исчез с места преступления. Кроме того, в домишке, где проживала некая всем известная Сова, был обнаружен подвал, довольно хорошо обставленный. Мной был произведен обыск помещения, откуда я выяснил, что эта Сова была хорошо знакома с вашим отцом Игнатом Рыльцевым.

— Да?!!! — вскрикнул Филипп, а потом опомнился и взял себя в руки. Откуда он мог знать какую-то там Сову? — А кто такая эта Сова? — спросил он.

— Нищенка, проживавшая без документов и прописки в халупе, находящейся совсем недалеко от вашего дома. Но в её доме в книге было найдено письмо, в котором некая Наташа пишет о вашем отце. Эта Сова провела за решеткой долгие годы, пока не знаю, за что. У меня есть фотография молодой женщины, и я хотел бы показать её вашему отцу, возможно, он её узнает… К тому же я полагаю, что эта самая Наташа и проживает в принадлежащем вам доме вместе со своим мужем.

— Простите, а какие у вас полномочия на ведение следствия? — холодным тоном спросил Филипп. — Что, возбуждено уголовное дело? Вы кто, следователь прокуратуры? На каком основании вы лезете туда, куда не следует, а, гражданин Юртайкин? Я уже говорил, что Сапрыкин жив, что никто его не убивал, что он отбыл в Вологду, а, возможно, и ещё куда-нибудь, куда ему угодно. Он имел право отбыть в любом направлении, хоть в Южно-Африканскую республику. Никто, кроме какого-то алкоголика его трупа не видел, какие же основания у вас что-то выискивать, в чем-то там копаться? А в моем доме проживают мои знакомые. Нарушаете закон, гражданин участковый, — разгорячился Филипп. — Ваше дело ловить бандитов на вверенной вам территории, а не лезть туда, куда не следует…

— Вы правы, Филипп Игнатович, — также холодным тоном произнес Юртайкин. — И у меня есть основания полагать, что на вверенной мне территории орудует шайка бандитов. А одной из преступниц и была некая Сова, замешанная в убийстве вашего товарища. И не понимаю вашего тона… Я действую из благих намерений…

Филипп решил быть полюбезнее с Юртайкиным. Копание в делах десятимесячной давности отнюдь не было в его интересах. К тому же, было бы очень интересно узнать, кто такая эта Сова, якобы знакомая с его отцом.

— Когда и где мы сможем с вами встретиться? — спросил Филипп. — Извините за резкость. Вы, полагаю, слышали, какое страшное горе обрушилось на нашу семью, Валерий Борисович?

— Слышал. И прошу принять мои искренние соболезнования, Филипп Игнатович. Хочу, кстати, добавить, что если бы каждый милиционер добросовестно исполнял свой долг, возможно не совершалось бы громких и тяжких преступлений. Ведь преступники порой находятся буквально рядом с нами, а мы покрываем их. А встретиться нам легко. Завтра я приеду в Москву и подъеду в любое место, куда вы укажете.

— Так…, — задумался Филипп. — Утром… Можете завтра утром? Прямо ко мне домой, на Арбат… Тут удобнее всего поговорить в спокойной обстановке. Ради этой встречи я поеду на работу попозже.

— Я приеду к девяти утра. Вас это устроит?

— Да. Жду вас, Валерий Борисович.

Он положил трубку и собирался уже ехать на дачу, как раздался новый звонок.

— Филипп Игнатович, — раздался в трубке тихий мужской голос, и Филипп узнал того человека в серых брюках и сандалетах, с которым встречался около театра Вахтангова.