Артём задрал юбку, залез рукой в трусики. Ощутив влагу на своих пальцах, он рвано выдохнул и скользнул в манящую глубину.

– Что ты творишь?! Вера уже стол накрывает. Мы не можем… – не договорив, Настя схватила Артёма за руку, пытаясь остановить его. Однако движения стали лишь интенсивнее. Не сдержавшись, она застонала.

– Блять, Насть. Не могу я без тебя. Сдохнуть хочется. Ты специально, да? Каждый раз это. Зачем зашла сюда? Ещё и в таком виде. Не могла Веру попросить?

Он смотрел в её поплывшие от желания глаза, ощущал её соки на своих пальцах и распалялся сильнее. Настя больше не пыталась его остановить, наоборот, подавалась навстречу. Не разрывая зрительного контакта, она прошептала:

– Может… я не хотела её просить.

– Тогда зачем играть в недотрогу?

Вместо ответа Настя сорвала с него полотенце, затем сжала запястье, убрала его руку от своей разгорячённой плоти, притянула Артёма ближе. Касаясь совсем легонько, провела по рукам вверх, ощущая под пальцами сильные мышцы. Обхватила Тёму за шею и потянулась к его губам.

– Насть…

Этот поцелуй был порочнее самого грязного секса. Она требовала – он отдавал. И брал. Сильнее, грубее, глубже. Зарывался пальцами в волосы, сжимал их, оттягивал. Настя впивалась ногтями ему в спину, раздирая кожу в кровь. Они сильно изголодались друг по другу, и сейчас ни один из них не смог бы остановиться.

Артём развернул её, обхватил за талию, зарылся лицом в шелковистые волосы. Скользнул руками вверх, смял груди, зажав соски между пальцами. Медленно, с чувством провёл ладонями по телу вниз, отодвинул полоску трусиков в сторону, открыв доступ к заветному месту. Едва Настя выгнулась в пояснице, вошёл в неё резким толчком. Сразу до упора. Заставив громко застонать от удовольствия.

Когда он начал двигаться, Настя упёрлась руками в стену и откинула голову на плечо мужу. Шлепки плоти о плоть становились громче и быстрее. Настя стонала, шептала и бормотала что-то. Словно в бреду. Чувствуя, что разрядка близко, она громко закричала.

Артём и сам не в силах был контролировать стоны. Внутри неё было до такой степени мокро и горячо, что искры из глаз сыпались. А когда Настя достигла пика, Тёма настолько ошалел от мощных сокращений её внутренних мышц, что, не сдержавшись, кончил прямо в неё.

Настя обмякла в его руках. Артём гладил её распалённое тело, ощущая, как снова крепнет член. Всё произошло так быстро, ему хотелось ещё. И много раз. Брать её по-всякому. Закрыться от внешнего мира и не выходить из комнаты целую вечность. Но внизу их ждала дочь.

– Люблю, – выдохнул Тёма, проложил дорожку поцелуев от уха до основания шеи, затем аккуратно вышел из Насти.

Она развернулась, оправила юбку и посмотрела мужу в глаза.

– Нам стоит сходить в душ. Каждый в своей комнате. То, что произошло…

– Прекрасно, Насть. То, что произошло сейчас – прекрасно. Ты соврёшь, если скажешь, что это было ошибкой и не должно повториться. Ты не разведёшься со мной. Не выгонишь больше. Потому что я не уйду.

– Поговорим позже, ладно?

– Хорошо.

Быстро приняв душ и одевшись в чистую одежду, они спустились вниз. И хоть зашли они в столовую не вместе, от Веры не укрылось то, как изменилось их поведение. Взгляды, разговоры, касания. Настя пыталась спрятать смущение и радость за маской, но Вера видела, как сверкают её глаза. Артём и вовсе не скрывал своего состояния. Таким счастливым Вера его уже и не помнила.

Однако в его взгляде сквозили едва уловимые сожаление и боль. От того, как он прижимал к себе дочь, как целовал её, как смотрел на жену, у Веры внутри всё сжималось и леденело. Глядя на Артёма, она понимала, насколько он любит своих девочек. Он был готов ради них на всё. Даже исчезнуть из их жизни, если бы точно знал, что без него им будет лучше. Только вот лучше ли им без него?

В последнее время Артём Николаевич приезжал очень редко. Няня понимала, что Настя по нему тоскует. Но, когда Артём появлялся, его жена вела себя так, словно вовсе не рада его видеть. Однако Вера знала, что это неправда, и у неё сердце болело за эту семью.

Частенько она ловила себя на мысли, что по-матерински симпатизирует Артёму. Своих детей у неё не было. Всю жизнь она посвятила чужим.

Наблюдая, как он возится с дочерью, Вера приложила руки к груди.

«Найдёшь ты подход к жене, сынок, – подумала она. – Плохо вам друг без друга, я же вижу. Да и дочке отец нужен постоянно, а не наездами раз в месяц. Ты ж расцветаешь рядом с ними. Человеком становишься. Не упусти своё счастье. Тебе оно необходимо больше, чем воздух. Не плохой ты человек. Не хороший, но и не плохой. Иначе б твоя Настя тебя не полюбила. А она любит. И ты их любишь. Иногда одной любви мало. Хотела бы я тебе это сказать, только кто я такая? Сам поймёшь, не глупый парень. Главное – не опускай руки. Всё ещё будет. От тебя всё зависит, сынок. Действуй в правильном направлении, хватит дрова ломать».

Хоть сейчас она и прятала улыбку, однако Вера была очень рада, что лёд наконец тронулся.

После завтрака она убрала со стола, загрузила посуду в посудомоечную машину и ждала дальнейших указаний. Настя собирала сумку, а Артём играл с дочкой. Детский смех переплетался с его – искренним, радостным, счастливым. Вера вновь заулыбалась, наблюдая за этой картиной.

Конечно, она знала на кого работает. Но её доброе сердце радовалось за чужое счастье. Даже такой, как Артём, его заслуживал, а ребёнок и вовсе не был ни в чём не виноват.