В корпоративном мире большая часть времени посвящена реально существующему в данный момент. Мы опираемся на факты, рассматривая данные или конкретную ситуацию, и пытаемся понять, что происходит. Что вполне логично. Управление бизнесом требует целого комплекса различных усилий. Сегодня многие корпорации по размеру превосходят большинство городов, существовавших на протяжении всей истории человечества. Например, в компании Walmart 2,2 млн сотрудников – это в 10 раз больше населения древнего Вавилона. Неудивительно, что большую часть времени мы только и заняты тем, чтобы всё работало как надо.

Однако бывают случаи, когда приходится задуматься о чём-то таком, чего ещё нет, но что могло бы появиться. Например, в таких кризисных ситуациях, как пандемия коронавируса, мы нередко настолько сосредоточены на фактах реального мира, что совершенно забываем про вопрос гипотетический: «Какие у нас есть альтернативные варианты?»

Рассуждая гипотетически, мы отбрасываем привычные ментальные модели и создаём новые. Крупнейший в мире производитель бытовой техники Haier в 1980-е гг. полностью трансформировал свой бизнес. Компания тогда переживала глубокий кризис: завод пришёл в упадок и погряз в долгах. Новый председатель совета директоров Чжан Жуйминь решил, что корпорация должна будет придумать что-то получше производства неплохих, но ничем не примечательных холодильников. Он попросил рабочих снять с конвейера семьдесят шесть холодильников – все, у которых были хотя бы малейшие дефекты, – и отправить их под пресс [6] . Этот символический акт был призван переключить акцент в мышлении с фактического на гипотетическое: что мы можем сделать, если избавимся от существующей системы? Без воображения всё это было бы не более чем актом разрушения действительности. Корова, например, не может понять, зачем сносить бульдозером более-менее приемлемый амбар, в то время как для человека, обладающего воображением, это послужит поводом к созданию ментальной модели новой постройки.

Как же воображение появилось в ходе эволюции? По всей видимости, мы развили эту способность в качестве инструмента решения новых задач: как реагировать на появление огня на краю стоянки? Как в данной местности лучше распределить охотников, чтобы загнать это животное? Или как на тот или иной мой поступок отреагирует странноватый друг моего друга?

Очевидно, одной из эволюционных предпосылок к появлению воображения стала наша способность называть и классифицировать явления. Таким навыком обладают шимпанзе: они могут выучить абстрактные символы для различных ситуаций и указывать на них, когда, например, хотят банан или им холодно [7] . А вот переставлять символы местами или придумывать новые сочетания шимпанзе не умеют. Примат вряд ли сможет попросить вас подогреть банан. Человеческие дети, напротив, инстинктивно применяют новые концепции ко всему, что их окружает. Как только ребёнок открывает для себя идею готовки, у него тут же возникает вопрос, можно ли приготовить виноград? А сок? А книгу? И так далее. Если детям рассказать о печали, они, вероятно, спросят, грустит ли собака или могут ли грустить часы. Или им может прийти в голову, что, когда солнце грустит, наступает вечер.

В ходе эволюции воображения одним из важнейших этапов стала способность разбирать мир на отдельные элементы и затем перестраивать связи между ними. Люди способны выделить концепцию нагревания чего бы то ни было и могут применить её к самым разным ситуациям, не ограничиваясь одной лишь идеей повышения температуры в отдельно взятом помещении. Как отмечают биологи-эволюционисты Ева Яблонка и Мэрион Лэмб, подобная гибкость проявляется и в нашем языке, который «наделяет единицу – слово – свободой перемещения между различными контекстами, не ограничиваясь привязкой к одной единственной ситуации» [8] .

Эта способность выделять и анализировать концепции позволяет человеку брать идеи из одной области и применять их по аналогии к другой. Таким образом мы создаём ментальные модели неизвестных ранее ситуаций, а из них, возможно, – и модели ещё не существующих вещей или объектов [9] . Так появляются новые идеи, инструменты, способы социальной организации и территориальной экспансии.

Вопрос об эволюции воображения до сих пор широко обсуждается в научном сообществе. Однако один вывод сделать, по-видимому, можно. Человек обладает рядом аналитических умений – наблюдать за миром, мысленно делить его на части и выстраивать между этими частями новые связи. Эти умения обеспечивают существование языка, с одной стороны, а с другой – развиваются благодаря языку. В совокупности они, как и язык, и задают основу воображения. Анализ, разбор и концептуальная ясность – это больше предпосылки, нежели антитеза творческого мышления. Анализ дополняет синтез. Переставлять части, чтобы создать новое целое легче, когда хорошо понимаешь суть этих частей.

Воображение – это не просто случайные мысли, оторванные от реальности. Напротив, оно опирается на понимание причинно-следственных связей в реальном мире (см. врез «Человек против искусственного интеллекта»). Если мы понимаем динамику окружающего мира – почему вещи устроены так, а не иначе, то можем изменить те или иные объекты, пересобрать в уме таким образом, чтобы они не утратили осмысленности и служили нашим интересам.

Воображение можно сравнить с другими функциями мозга, которые в той или иной мере связаны с реальностью (рис. 2–1). Не представлять себе ничего вообще значит просто быть, как растение. Оно в отличие от человека не обладает самосознанием и реагирует только на непосредственные изменения окружающей среды. В отсутствие мозга абстрагироваться от этой среды оно не в состоянии.

Рис. 2–1. Воображение по отношению к сновидениям и восприятию.

А вот благодаря человеческому мозгу открываются уже функциональные возможности за пределами растительного существования. Мы обладаем сознательным восприятием, способностью к осознанным действиям в привязке к внешней среде. Наше восприятие ограничено непосредственным окружением – это особенно полезно, если мы хотим получить адекватную картину мира. Изнанка восприятия – это сны, неосознанная работа мозга, которая не ограничена внешним миром. Во время сна мы погружены в собственный мир: видим различные ситуации, воспоминания, последовательные образы.

Именно между восприятием и снами и находится воображение – вид целенаправленной мыслительной деятельности. Однако воображение несколько ограничено. Оно ослабляет связь с реальностью – вместо того, чтобы пытаться получить точную картину окружения, мы работаем с вероятностями. Тем не менее от реальности мы не отрешены. Развитое воображение учитывает законы природы и другие имеющиеся у нас знания об устройстве мира: это могут быть знания о человеке, или полезный опыт, приобретённый в ходе управления бизнесом, или уроки истории. В воображении мы изменяем лишь некоторые элементы реальности и при этом твёрдо опираемся на свои знания об этом мире.