Два мощных фонаря осветили кабину практически полностью, но, увы, ни под сиденьем, ни на сиденье, ни на полу, ни даже на потолке водителя не было. Кабина была по-прежнему пуста. Трамвай стоял, не подавая никаких признаков жизни. Могло показаться, что всё произошедшее минуту назад – не что иное, как плод больного воображения либо идиотский прикол. Но, глядя на закрытые двери, которые только что были открыты, и значительное удаление вагона от изначального места, наши герои убеждались, что воображение не очень-то и болеет.

– Уходим, только тихо, – сказал Борзый.

– Как? – плаксивым голосом промямлил напарник.

– Давай в конец вагона, быстро выбиваем заднее стекло и линяем.

Они успешно дошли в конец вагона, успешно достали биты и даже успешно размахнулись, но сделать удар таким же успешным не получилось, поскольку трамвай дёрнулся с такой силой, что оба не устояли на ногах и вместе с битами покатились по полу к середине салона.

– Кончай шутить, кровь пущу, кто бы ты ни был! – крикнул Борзый, поднимаясь с пола и пытаясь придать своему голосу максимум строгости и устрашения. Второй забился между сиденьями и тихонько скулил, словно потерявшаяся собачонка по своему любимому хозяину.

– Вставай, слизняк, – пнул его ногой партнёр, – а то я тебе сейчас кадык с копчиком местами поменяю.

Вытирая слёзы, тот нехотя встал на ноги и потянулся за битой. То же самое сделал и другой. Но биты опять покатились от них, давая понять, что трамвай снова начал движение. И на этот раз скорость была настолько большой, что, казалось, избежать столкновения со стоящим впереди вагоном просто невозможно. Мат и крики вырывались из уст несчастных жертв, а трамвай буквально за тридцать сантиметров до своего коллеги выпустил рельсовые тормоза и остановился как вкопанный. А Борзый и его плаксивый друг ощутили весь кайф птичьего полёта по салону, а потом и всю прелесть торможения зубами и носом о железные поручни. Словно два кизяка, упали они на пол, размазывая кровь по собственным лицам. Примерно через час, когда последствия нокаута стали ослабевать и ощущение реальности начало укореняться, они увидели, что все четыре двери открыты как ни в чём не бывало. Похватав своё обмундирование и выскочив из вагона, они на автопилоте умчались в известном только им направлении. Дальнейшая их судьба неизвестна до сих пор. А новый трамвайный вагон с красивым номером 300, выключив управление и закрыв двери, принялся ждать своего очередного выезда в ненавистный город. До выезда оставалось ровно четыре часа.

Новый вагон был подарен городу Высогорску местным олигархом Красильниковым, который с детства питал к трамваю нежные чувства. По молодости он даже поступил на курсы по подготовке водителей трамвая и успешно их окончил. Но как только в руках его отца начали шуршать деньги, получаемые от продажи муниципальных земель, он понял никчёмность своего выбора и продолжил дела родителя, погибшего вскоре в автомобильной катастрофе.

В своём новом бизнесе Красильников-младший особо не напрягался, в отличие от покойного старшего, и в основном довольствовался откатами, которых у него было как грибов после дождя. Но, даже несмотря на свой высокий статус и не менее высокие суммы на наличных счетах, интерес к трамваю у него сохранился, и ровно год назад 31 мая он сделал властям города Высогорска безвозмездный подарок в виде нового трамвайного вагона с бортовым номером 300. Власти с большой радостью приняли этот щедрый дар, и неудивительно, поскольку, во-первых, появилась шикарная возможность списать на законных основаниях кругленькую сумму, зависшую в воздухе, и закрыть наконец-то рот налоговой полиции и прокуратуре, а во-вторых, данный вагон среди оставшейся в депо рухляди, работающей на последнем вздохе, выглядел как Мессия среди юродивых. Появилась надежда, что пассажиры вернутся с маршруток обратно в трамвай и финансовое положение городского электрического транспорта пойдёт ввысь. Красильников, словно зная заранее об этом желании властей, пообещал, что в случае, если вагон без проблем и трудностей наберёт пробег сто тысяч километров, то подвижной состав трамвайного депо обновится полностью.

Трёхсотый вагон, сказать по правде, был действительно как сказочный принц, сделанный по последнему слову техники. Оборудован был мягкими сиденьями, кондиционером как в кабине, так и в салоне, на пульте управления красовался встроенный бортовой компьютер, который, мало того, что выдавал водителю полный обзор происходящего вокруг, в том числе вид сзади в радиусе ста метров, так ещё мог в две секунды определить возникшую неисправность, отобразить её на экране и по команде водителя, заключавшейся в нажатии сенсорной клавиши «ремонт», приступить к её устранению. Таскание водителем на своём горбу жёсткой сцепки и башмака тоже ушло в прошлое. Эти вещи одним нажатием кнопки выдвигались из специальных поддонов и занимали нужную позицию. Во время ливня все важные подвагонные органы автоматически закрывались специальным ударопрочным и водонепроницаемым стеклом. Компьютер мог отобразить рельсы, находящиеся под водой, показать наличие посторонних предметов на них и состояние стрелок. Ещё одним талантом компьютера было то, что при сходе вагона с рельс он мог автоматически при помощи встроенных домкратов поставить вагон обратно на рельсы без вызова скорой технической помощи. Ну а неисправность пути или контактной сети он, ясное дело, определял гораздо быстрее и точнее любого путейца или «контактника». Поэтому неспроста первое время среди водителей началась самая настоящая грызня и бойня за право управлять трёхсотым вагоном на постоянной основе.

Ревизорской службе, которая считалась охотниками за нарушениями, новый трамвай сделал не менее щедрые подарки. Компьютер фиксировал абсолютно каждое действие водителя, как правильное, так и неправильное, и в конце смены выдавал специальный отчёт, записанный на USB-носитель. В отчёте этом отображалось, сколько раз за смену вагоновожатый нажимал на ходовую и тормозную педали, придерживался ли скоростного режима и дистанции, соблюдал ли правила дорожного движения и установленное расписание. Останавливался ли по дороге в депо на остановочных пунктах или проезжал мимо. Выдавалась информация о разговорах по мобильному телефону и в каком месте этот разговор происходил. Великое счастье для водителя, если это был остановочный пункт и трамвай не находился в движении.

Но ещё одно чудо бортового компьютера крылось в его новейших нейронных процессорах, которые были способны улавливать различные запахи. Помимо запахов дыма, пороха и других взрывчатых веществ, он умел определять запахи еды и табака. И в отчёте также указывалось, где, когда и во сколько происходил приём пищи водителем, и опять же, великое счастье, если это было не во время движения, а также количество выкуренных в кабине сигарет. Но тут уже на поблажки рассчитывать не приходилось, курение в общественных местах, а трамвай как раз является таковым, было запрещено Федеральным законом. В первые полгода работы на новом вагоне предупредительные талоны водителей летали, словно птицы, на стол начальству. Из такого их количества можно было соорудить приличный карточный домик. Но потом желание работать в удобстве и комфорте взяло верх, и дисциплина пошла на улучшение.

Был случай, когда «трёхсотый» даже спас жизнь водителю, почуяв предынфарктное состояние в его учащённом пульсе, и прекратил движение, выдав надпись «Тревога» на экране. Пассажиры, видя начавшего терять сознание водителя, вызвали скорую помощь, предотвратив тем самым беду. Если у читателя возникнет вопрос, каким образом медицинские работники попали в кабину, запертую изнутри, и как вагон мог поставить диагноз, я с удовольствием поясню, что на дверях кабины не было никаких щеколд, задвижек и замков. Вернее, замок был, но открывался и закрывался он при помощи пластиковой карты, находящейся у водителя. А в экстремальных ситуациях – таких, как пожар или, не дай Бог, несчастный случай или смерть водителя во время работы, – программа давала команду на автоматическое открывание дверей. А что касается пульса, то всем работникам, которым выпадала смена на новом вагоне, на запястье левой руки надевался специальный браслет до конца рабочего дня. И всё было хорошо и замечательно, но, как гласит известная русская поговорка, не всё коту масленица.