Интересно, что этот вид страхования сохранялся даже после утверждения в Советском Союзе монополии Госстраха, которая была закреплена «Положением о государственном страховании СССР» от 18 сентября 1925 г.

В Нижегородской губернии вплоть до момента ликвидации в 1930-х гг. кооперативное взаимное страхование осуществлялось Нижегородским губернским союзом производственных (кустарных и сельскохозяйственных) кооперативов. Союз действовал по доверенности Всероссийского кооперативного страхового союза (Коопстрахсоюз) и занимался страхованием имущества и товаров от огня.

В начале ХХ в. Нижегородская губерния была ведущим торгово-промышленным районом Поволжья и, соответственно, притягательной для страховщиков. Здесь активно развивались судостроение, речной и железнодорожный транспорт, разнообразные кустарные промыслы, торговля, в том числе ярмарочная. Однако после Гражданской войны экономика края оказалась в крайне тяжелом положении. В 1920 г. объем промышленной продукции региона составил всего 23 % относительно 1913 г., посевные площади сократились на 29 %, количество рогатого скота – на 28 % [4] .

Существенный импульс развитию промышленности, сельского хозяйства и торговли придала введенная в марте 1921 г. новая экономическая политика (НЭП). Одним из ее символов стало открытие в 1922 г. после четырехлетнего перерыва Нижегородской ярмарки. Тогда же наметился подъем производства на крупнейшем Сормовском заводе, а в 1925 г. дала первый электрический ток строящаяся по плану ГОЭЛРО Балахнинская ГРЭС. В 1925–1926 гг. крупная промышленность Нижегородской губернии, как и грузооборот Нижегородской железнодорожной станции, превзошли довоенный уровень, однако в целом экономическое положение оставалось непростым. Характерными явлениями в городах и заводских центрах были безработица, задержки зарплаты, социальная неустроенность населения.

Несмотря на наличие крупных заводов и транспортных узлов, в начале 1920-х гг. большинство жителей Нижегородской губернии (82,4 %) составляли крестьяне и основой ее экономики являлось сельское хозяйство. После революций, войн и политики «военного коммунизма» положение дел в аграрном секторе оставалось тяжелым. Посевные площади сократились к началу голодного 1921 г. и составляли 66 % от уровня довоенного 1913 г. [5] Состояние же «живого инвентаря» характеризовалось в местной прессе как катастрофическое. «Число безлошадных дворов достигло 48 %, а бескоровных 26 %», – сообщала в 1923 г. «Нижегородская коммуна» [6] . Крайне низкой была обеспеченность деревни сельскохозяйственными орудиями и машинами. Невысокой оставалась и урожайность сельскохозяйственных культур. Экономическое оздоровление нижегородской деревни продвигалось медленно, при этом его темпы во многом зависели от урожайности в конкретном году. В таких условиях в конце 1920-х гг. в губернии началась коллективизация.

Согласно данным переписи населения, на 17 декабря 1926 г. по сравнению с 1920 г. численность населения Нижегородской губернии увеличилась на 366 тыс. чел. и достигла 2 млн 736 тыс. 819 чел. При этом 2 млн 297 тыс. 758 чел. проживали в селах и деревнях. На каждую 1000 мужчин в губернии приходилось 1156 женщин [7] .

Начиная с 1918 г. и в 1920-х годах внешние и внутренние административные границы в губернии не раз менялись. Согласно путеводителю по фондам Государственного архива Нижегородской области [8] это выглядело следующим образом:

Наверное, вышеуказанные изменения можно назвать свидетельствами неоднозначности времени, исканий и многочисленных новаций Советской власти. По сути дела, такой же новацией было и внедрение в стране государственного страхования.

Внедрение государственного страхования было делом непростым по разным причинам: организационным, кадровым, психологическим. Об этом прямо сообщалось в нижегородской прессе 1920-х гг.

Вот что писала, к примеру, «Нижегородская коммуна» через год после выхода в Советской России декрета «О государственном имущественном страховании»: «Страховая работа в Нижегородской губернии местным Госстрахом была начата в октябре 1921 г. при исключительно тяжелых условиях; прежний страховой аппарат был окончательно разрушен; документов, существовавших ранее страховых организаций, не сохранилось; не было ни средств, ни материалов. Приходилось строить все заново».

Полис обязательного страхования от огня. 1922 г.

Огромные опасения за судьбу страхового дела вызывали также пережитый губернией в 1921 г. экономический кризис, «граничивший с полной голодовкой», быстрое падение курса рубля и «утрата веры со стороны населения в страховое дело». [Док. № 10].

Отмечалось, что в период безвременья начала 1920-х гг. население отвыкло страховать свои постройки и недоверчиво отнеслось как к делу государственного страхования в целом, так и к участковой страховой агентуре в частности. «Важно было положить начало и надломить то неверие, которое было воспитано в населении в течение предшествующих 2–3 лет, – подчеркивали сотрудники Нижегородского страхового управления. – Путем убеждений в селениях на общих собраниях граждан стоило больших трудов внедрить в сознание населения о необходимости страховать свои постройки». [Док. № 8].