— Двенадцать с половиной километров, — заметил Макарыч. — Не пора?

— Защитный барьер гнезда над позициями готов, — доложила Твайна.

— Ну, коли все готовы…, - задумался я, еще раз лихорадочно соображая, все ли я делаю правильно. — Начинаем, господа!

— Артиллеристы, ярл нам дал приказ! — почти пропел звонким голосом Макарыч и развернулся лицом к замершим у орудий расчетам. — Орудия заряжены, координаты и поправки внесены?

— Так точно, товарищ майор! — нестройным хором отозвались парни.

— Тогда слушайте и мой приказ, бойцы! — картинно поднял руку вверх Макарыч — По магическим мордам! Фугасным!! Огонь!!!

Рука артиллериста резко упала вниз и три гаубицы оглушительно грянули, дернувшись на треногах и взметнув воздушной волной вихри мелких песчинок и камешков. Первые снаряды еще были в воздухе, когда последовал второй залп, а за ним и третий — подлетное время до цели чуть ли не полминуты, можно не раз отстреляться, а бойцы у Макарыча были натренированные. Следом за нами открыла огонь двухорудийная батарея с закрытых позиций у штаба, посылая снаряды прямо над нашими головами — ей координаты противника и упреждение передали заранее, а курс враг не менял.

Не обращая внимания на грохот, я прильнул к биноклю. Ну же, попали, нет?!

Рядом с передовым «линкором» выросли три белых столба воды. «Мимо…и снова мимо, второй залп снова в молоко», — волнуясь, отметил я. «А третий вообще лег как попало… нет, все же гаубицы, да еще на таком расстоянии в морском бою не пляшут. Или у нас артиллеристы криворукие? А нет — кажется, есть первое накрытие» — заметил я резко сгустившееся в прозрачном воздухе над палубой серое марево. Только щиты его перехватили…

Однако, массированный обстрел делал свое дело. Третья батарея присоединилась к нам спустя полминуты и теперь по вражеской эскадре долбили уже семь гаубиц калибром сто двадцать два миллиметра. Пахло гарью и дымом, расчеты сосредоточенно суетились, поднося снаряды и постоянно вводя поправки в механизм прицеливания, орудия стреляли в максимальном темпе и мало-помалу, что-то начало получаться. Серое марево над передним «линкором» сгущалось все чаще, а затем вдруг на его палубе расцвел огненный цветок разрыва — перегруженный магический щит не выдержал и лопнул. Через несколько секунд сразу от нескольких кораблей к нам устремились яркие разноцветные звездочки и облачка заклятий, и я сиганул в окоп, готовясь переждать магический обстрел. Но нет — к ним наперерез устремились очереди трассеров зениток и белесые клочья тумана из гнезда ваэрия, сталкиваясь с вражеской магией в небе над океаном и заставляя их с грохотом рассыпаться разноцветными искрами, словно фейерверки. Была в этом зрелище какая-то завораживающая, грозная красота. До нашей позиции не долетело ни одного заклятья, хотя где-то слева за нашей спиной магия тельнор ударила по земле громом, ледяным градом и развесистыми молниями. Но это ладно — главное, что в первый вражеский «линкор» попали уже четыре снаряда и там начался пожар, а у следующего за ним судна взрывом вырвало одну из боковых мачт. И тогда, словно испугавшись, вся эскадра тельнор начала менять курс, рассыпаясь и поворачивая в разные стороны прочь от Авалона…

— Отставить огонь! — громко скомандовал майор.

— Не рано? — тряся оглушенной грохотом головой, спросил я.

— Хватит! Больше двухсот снарядов выпустили, Саш! Полторы тысячи кандел как с куста…

— Так много? И всего пять попаданий? — поразился я.

— Шесть! — прильнул к биноклю майор. — Флагманский линкор неплохо обработали, нах. Один снаряд загнали в борт и четыре уложили навесом на палубу. Для работы сухопутных гаубиц по морским целям результат отличный! Я думал, будет хуже, — достав мятую пачку с зажигалкой и вынув сигарету, жадно затянулся дымом артиллерист. — Мы им игру сломали, хватит боеприпасы зря переводить. Сейчас по активно маневрирующим судам хрен попадешь.

— Кажется, пошло дело, — снял я каску и вытер дрожащей рукой пот со лба. — Первый раунд наш.

На этом сегодняшний бой и закончился. Рассыпавшись на одиночные суда и разворачиваясь прочь от Авалона, вражеская эскадра уходила в океан. Я с мрачным удовольствием смотрел, как покалеченный нашим огнем «линкор» накренился на правый борт, просел в воду на четверть корпуса и, продолжая дымить очагами недотушенных пожаров, медленно уплывал прочь позади остальных кораблей. С распространением огня на палубе маги справились быстро, но на попавшем под удар артиллерии судне явно были крупные проблемы. А как иначе? Стальное бронирование палубы у тельнор отсутствует, а гаубичный снаряд калибра сто двадцать два миллиметра, это довольно серьезная штука. Дерево оллк, укрепленное магией прочности и связей, из которого маги собирают корпуса своих корыт, вещь прочная, с обычной древесиной не сравнить. Но против старого доброго тринитротолуола не очень-то пляшет.

«Еще неизвестно, что там творится под палубой, может этот „утюг“ все же утонет»? — с надеждой подумал я, глядя в океан. «Добить бы гада! Хотя… хрен с ним. Боезапас у нас не безразмерный, подсветить цель лазером на таком расстоянии нечем, а хороший подранок создаст для своей эскадры не меньше проблем, чем утопленник. Не будем придираться, господа, и так неплохо получилось…»

Вскоре короткие тропические сумерки сменились теплой южной ночью, и я, пройдясь по позициям, приказал отменить боевую готовность номер один. Однако, окопы и орудия оставлять запретил, еще ничего не закончилось. Боевой дух нашего воинства первая победа подняла знатно — люди и ваэрия приободрились, шутили и выглядели боевито. Оказывается, не так уж страшны эти маги! Надо будет — всех в винегрет покрошим!

Потерь с нашей стороны пока не было, пострадало лишь несколько бойцов смешанного пулеметно- минометного взвода, прикрывавшего скальную тропу от гавани к поселку и штабу. Добравшееся до его позиции не перехваченным магическое облако вызвало локальный ураган и засыпало бойцов градом размером с куриное яйцо, который лупил недолго, но яростно и мощно. Парочка парней-пулеметчиков и трое магичек отделались крупными синяками и ссадинами, но без переломов. Если бы не окопы, каски и бронежилеты, все могло быть гораздо печальнее, а так — ерунда!