Миша вывел меня из задумчивости.

— Куда поедем?

— Мне все равно. Только давай быстрее, мне на пару успеть надо.

— Рина! — повысил голос парень. — Я понимаю, что ты обижена, но будь добра хотя бы выслушай меня. Даже осужденному дают последнее слово, а ты меня казнишь без суда и следствия.

— Ладно, но мне, действительно, все равно.

— Тогда поехали ко мне.

Я замерла.

— НЕТ! Только не к тебе.

— Рина, я не могу разговаривать на эту тему в общественном месте. Обещаю, что буду вести себя прилично. Ты веришь мне? — он тяжело вздохнул и покачал головой. — Хотя, о чем я спрашиваю?

Мне стало его жаль, было видно, что он устал. Мое сердце разрывалось, я не могла довериться ему, но в тоже время мой ледяной панцирь трещал по швам. Разве человек, которому все равно, и который просто разыгрывал шоу, стал бы так стараться мне что-то объяснить.

— Поехали, я устала, — решила дать ему еще один шанс.

До дома мы доехали в молчании. Я была здесь всего день назад, но казалось, что прошли годы, как я переступила порог этой квартиры. Я была здесь счастлива, а сейчас я не знаю, что и думать, и на что надеяться.

Миша не отпускал мою руку, казалось, что он держится за нее как за соломинку, отделяющую его от бездны.

В таком же гнетущем молчании мы разделись и прошли на кухню. Пока Галич ставил чайник, я уселась за стол. Я была вся на иголках. Не знаю, чего я ожидала, но когда Миша резко подошел ко мне и опустился на корточки передо мной, я растерялась еще больше.

— Малышка! Прости меня! Я должен был все рассказать тебе раньше, чтобы не оказаться в такой дерьмовой ситуации. Но пойми, я не мог. Я очень хотел, но не мог. Я знаю, что ты поймешь, но только выслушай меня. Ладно?

Мне ничего не оставалась кроме, как кивнуть. Я видела столько боли и отчаяния в этих карих глазах, что у меня самой навернулись слезы.

Он поглаживал мои бедра, как бы успокаивая, но я начала сомневаться, а меня ли он успокаивает?

— Знаешь, раньше мне казалось, что нет ничего круче славы и поклонников, которым ты даришь свои песни. Но это все не стоит человеческих страданий. Я не знаю с чего начать.

— Начни сначала.

Я, абсолютно, не понимала о чем он, но когда Миша стал рассказывать свою историю, сидела, не проронив ни слова.

— В классе девятом я решил, что мне нужно выделяться из толпы. Я был симпатичным, но не более. С девочками я разговаривать стеснялся, а как обратить на себя внимание еще не знал. И как раз тогда у нас во дворе появилась компания парней лет по восемнадцать. Уже взрослые ребята. И как-то вечером мы с Димоном набрались смелости, подошли к ним. Думали, что нас прогонят, но нет. Мы орали песни под гитару всю ночь. Уже под утро один из них Давид сказал, что у меня офигенный голос, и это нужно развивать. И предложил научить играть на гитаре. Так все и закрутилось. Я мог сутками пытаться, стирая пальцы до крови, не останавливаясь, пока не получится что-то дельное. Мать ругалась, но ничего поделать не могла. Тогда отец уговорил ее, купить мне нормальную гитару. Потом я начал писать стихи, музыку.

Каждый праздник не обходился без меня. Теперь уже девчонки сами ко мне клеились, и я был на седьмом небе от счастья, но мне показалось этого мало. Решил собрать группу. Репетировали у деда в гараже. Сначала ничего не получалось, ругались, пили, мирились. Потом как-то снова встретил Давида, он помог нам. Вытащил на новый уровень, мы стали выступать в клубах. Конечно, сначала было не очень, но со временем игра стала не просто развлечением, а нечто большим. Мы научились делать все профессионально. Популярность пришла достаточно быстро. Я не говорю об огромных стадионах, но в своих кругах стали известными.

Конечно, было много девушек и выпивки, — он грустно улыбнулся, а я сидела тихо, как мышка, боясь спугнуть. Боялась, что он может закрыться и не рассказать больше ничего. Я точно знала, что у них что-то случилось, иначе не было столько грусти в голосе. — Но были и серьезные отношения. Наш тогдашний барабанщик, познакомился с моей двоюродной сестрой, и у них закрутился бурный роман. Казалось, что такой любви просто не может быть, они не расставались практически никогда. Она забеременела. Этого следовало ожидать. Винт был так счастлив, что во время очередного концерта проорал со сцены, что станет отцом.

Миша замолчал, кусая губы. А я сидела не дыша, казалось, что даже сердце остановилось.

— Никто и предположить не мог, что одна долбанутая фанатка съедет с катушек. Она как-то нашла телефон сестры и стала угрожать ей и ребенку. Сначала Анютка ничего не говорила, только стала какой-то дерганной и нервной. А когда мы поняли в чем дело, стало поздно. Эта с*а убила их малыша. Она три раза ударила ножом Аню прямо в живот, — мои руки дрожали, а слезы нескончаемым потоком хлынули из глаз. Боже! Как можно быть такими жестокими? — Сестру спасли, но это сильно на ней отразилось. Она попыталась покончить жизнь самоубийством, но Винт спас ее. Это было очень тяжелое время для всех нас.