Российская мафия и ее зарубежные `коллеги` сжимают гибельное кольцо вокруг Савелия. Он вынужден уйти в подполье, изменить свою внешность. `Новому` Савелию поручают новое опасное задание — на сей раз оно связано с огромными деньгами, спрятанными в заграничных банках...
«Гибель» Савелия
Небольшое старинное здание довольно странно смотрелось между современными высотками, однако человек, впервые оказавшийся здесь, ни за что не прошел бы мимо: он обязательно остановился бы и долго рассматривал старинную лепнину, созданную рукой мастера.
Заинтересовался бы прохожий и редкими посетителями, что, взойдя на мраморное крыльцо с огромными дубовыми дверями, не дергают за ручку, а нажимают кнопку звонка и терпеливо ждут, когда им откроют. Как правило, ждать приходится недолго: дверь мягко открывается и на пороге вырастает внушительная фигура дежурного. Он быстро, но внимательно рассматривает протянутое ему удостоверение, после чего делает шаг в сторону и пропускает визитера.
Естественно возникает вопрос: отчего это странное строение столь тщательно охраняется? Может, это государственное режимное предприятие или какая-то коммерческая структура, ревностно оберегающая свой покой от нежелательной публики? На самом деле это просто медицинское учреждение, хотя и не совсем обычное, потому как со дня своего основания находится под надзором Органов. Здесь меняют внешность человека, проще говоря, делают пластические операции.
Первое, что бросается в глаза внутри этой странной больницы — идеальная чистота широких коридоров, ковровые дорожки на полу, огромные фикусы и мертвая тишина. Но вот в конце коридора появилась стройная миловидная медсестра лет двадцати пяти, толкая перед собой небольшой столик на колесиках с лекарствами.
— Неужели уже прошло три часа, Лидочка? — раздался низкий мужской голос, как только медсестра отворила дверь первой палаты. Лицо пациента было полностью забинтовано.
— И как вам удается так точно определять время? — с улыбкой произнесла девушка. — Для меня оно тянется, как свежая резина.
— Почему свежая? — не понял пациент.
— А старая может лопнуть в любой момент! — Она заразительно рассмеялась. — Вот, примите вашу микстурку, Иванов.
— Слушаюсь, товарищ командир! — Не вставая с кровати, он откозырял, затем взял протянутое лекарство, чуть сдвинул бинт, открывая рот, опрокинул стаканчик и крякнул: — И когда только все это кончится?
— Доктор сказал, что вам уже совсем скоро снимут бинты, а после этого день-два и домой.
— Дай Бог! — Он тяжело вздохнул.
— Ладно, пойду дальше. Хорошего вам настроения!
— Спасибо! А вам меньше забот… Улыбнувшись на прощание, девушка весьма грациозно выкатила из палаты столик, прикрыла за собой дверь и подошла к следующей палате. Там лежало двое. Один с синюшным лицом — видимо, только что прооперирован. Лицо другого, изрезанное многочисленными шрамами, придавало ему свирепый вид. Похоже, ему не больше двадцати. При взгляде на него сердце прямо-таки кровью обливалось.
— Как самочувствие, товарищ Конюхов? — участливо спросила девушка, склоняясь над больным с синюшным лицом.
— Спасибо, фигово! — привычно ответил тот и чуть слышно простонал.
— Все еще побаливает?
— Тянет, мочи нет!
— Ничего, сейчас я дам микстурку — сразу полегчает.
— Ненадолго, — обречено заметил Конюхов.
— А потом еще…
— Вашей микстурки хватает на час, не больше, а следующую получаешь только через три часа, — обиженно прогундосил пациент.
— Надеюсь, вы не хотите осложнений? — вздохнула медсестра.
— Ни боже мой! Мне еще и сорока-то нет, да и не женат опять же: хочется приличную женщину найти.
— Тогда терпите.
— Терплю! — кивнул Конюхов и приоткрыл рот, словно птенец в ожидании корма.
Девушка ловко влила ему обезболивающее и сострадательно добавила:
— Постарайтесь заснуть…
— Спасибо, милая!
— А как со мной, сестричка, не решили еще? — спросил парень со шрамами.
— Больно шустрый вы, Петров: только вчера поступили и уже торопитесь! Дня три-четыре уйдут на анализы, потом день-другой на подготовку… — Девушка развела руками. — Так что наберитесь терпения. Где ваша баночка?
— Так ее утром нянечка забрала.
— Вот как? Странно, а в журнале не отметила… — Она пожала плечами. — Хорошо, разберемся! Успокоительного дать?
— Нет, спасибо, я совсем не нервничаю.
— Тогда всего доброго! — Девушка покинула палату, на пороге едва не столкнувшись с очередным пациентом с перебинтованным лицом. — Сидоров, вы что, забыли? Сейчас идет раздача лекарств.
— Извини, сестричка, засиделся совсем: размяться захотелось! — несколько сконфуженно прозвучал из-под бинтов голос Савелия Говоркова.
— Может, здесь отоваришь?
— Ладно уж, в порядке исключения… — Девушка кокетливо улыбнулась и протянула ему пакетик с таблетками и мензурку с водой. — Как самочувствие-то? Кстати, все хотела спросить, у вас что, осложнение произошло?
— Осложнение? — удивленно переспросил Савелий. — С чего ты взяла?
— Да так, брякнул кто-то… — Она пожала плечами. — К нам частенько привозят с осложнениями: кто-то напортачит, а мы отдувайся!
— Нет, со мной все гораздо проще: в вашей клинике моя родственница работает.