— Его ничто не могло спасти, милорд. На него навалились трое опытных рыцарей. Я попытался было пробиться к нему, но было уже поздно.

— Три рыцаря? — Хью прибавил шагу. — Что их заставило? Ведь с этого парня ничего не возьмешь.

Сэр Филипп, хотя и новичок в его дружине, но тем не менее опытный воин, ответил:

— Милорд, они напали на него потому, что он слишком сильно досаждал им, жалил, как настырная оса, и удерживал на приличном расстоянии от вашего тела, когда вы, раненый, упали с коня.

Дьюи повернулся к сэру Филиппу с предостерегающим шипением, но рыцарь, понимавший в жизни гораздо больше этого мальчика, поднял руку, призывая его помолчать.

— Господин должен это знать. Он скорбел бы больше, если бы думал, что Морвен погиб бесполезной смертью. Теперь ему известно, что оруженосец погиб из любви к лорду Роксфорду. Это достойная смерть!

Лорд Роксфорд. Это был он сам, хотя Хью захотелось обернуться и посмотреть на того лорда, о котором все только и говорят. Для него все еще было внове то почтение, которое оказывали ему как графу. К новой роли предстояло еще привыкать, и, признаться, он рассчитывал в этом деле на Эдлин.

— Это верно, — сказал Хью, — сэр Филипп прав. Легче переносить горе этой утраты, когда знаешь, что парень погиб, помогая нашему общему делу.

Но все же он помнил восхищенный, обожающий взгляд его широко раскрытых глаз, который следил за ним повсюду, и жалел, что не оставил парнишку у его матери. Хотя как рассудить, ведь там его ждало будущее, полное нищеты и голода. Кто, кроме Господа, знает, что лучше? Теперь Морвена будут помнить как доблестно погибшего воина. Он защищал своего лорда!

— Вы в самом деле похоронили его как подобает?

— Да, милорд. Я сам позаботился об этом, — ответил сэр Филипп.

Еще один парнишка устало тащился рядом с ним, и Хью окликнул его:

— А как чувствовал себя в битве ты, Уин-кен?

— Это было чудесно, милорд. — Юный воин старался изо всех сил казаться бывалым и отважным, но голос был слабеньким.

Хью вопросительно посмотрел на своего оруженосца.

— Его стошнило, — уточнил Дьюи ответ молодого Уинкена.

Перехватив недовольный взгляд мальчика, брошенный на Дьюи, Хью решил подбодрить побывавшего в первом сражении:

— Всего-то? В своем первом сражении я от страха вспотел так, что выронил меч и чуть было не отрубил свою собственную ногу.

— После первой битвы я долго не спал по ночам. — Сэр Филипп состроил страшную гримасу и пригладил седые волосы, упавшие на лоб. — Мне постоянно слышались крики раненых, и я испытывал дурноту от хруста костей, когда кони подковами наступали на трупы.

Сэр Линдон, главный советник Хью, подошел к нему и улыбнулся своей широкой очаровывающей улыбкой.

— Что до меня, то шум битвы — это самый сладостный звук.

— В самом деле? — Хью передернул плечами. — Мне кажется, в нем мало радости.

Уинкен был сильно бледен.

— А это проходит? — спросил он негромко.

Приблизившись к Уинкену, Хью обнял его за шею и притянул его к себе так, что он чуть не упал.

— Это всегда ужасно, мой мальчик, но как-то привыкаешь. Конечно, если только это не совершенно дикая кровавая сеча. Тогда рвота опять выворачивает тебе кишки.

Он выпустил Уинкена и ободряюще похлопал его по плечу. С этим парнишкой все будет хорошо. Его отец, граф Конвей, опасался, что мир романтических грез Уинкена вмиг рассыплется после первого же знакомства со вкусом настоящей битвы. Но Уинкен держался хорошо, и Хью подумывал о том, чтобы послать графу успокаивающее письмо.

Забыв на время о Уинкене, он с глубоким удовлетворением взглянул на приближающиеся матерчатые стены своего шатра. Он боялся, что потерял его, когда был ранен и так внезапно исчез с поля боя, вытащенный Уортоном. Но вот он, стоит во всей красе. Ему доводилось видеть палаты в замках, которые были меньшего объема, чем его шатер, и очень часто, когда стояла дождливая погода с холодным ветром, он с удовольствием устраивал в нем военные совещания с участием всего отряда. Он возил в обозе массу вещей: стол и лавки, свою походную кровать и сундуки с одеялами и сменной одеждой для оруженосцев на случай, когда она им понадобится, а мальчишкам это всегда необходимо. Теперь он имел право на все эти удобства и гордился ими.

Сэр Линдон первым вошел под черную войлочную островерхую крышу шатра, приглашающе приподняв свешивавшийся с него такой же матерчатый клапан двери.

— Не хотите ли вы немного отдохнуть, поджидая свою невесту?

— Нет. Я постараюсь черпать силы из вашего рассказа. Надеюсь, от вас я узнаю все о том, как закончилась битва, о передвижениях войск противника. Я слушаю вас со вниманием, сэр Линдон.

Хью должен был все это знать как командующий, а кроме того, он не мог отдыхать по-настоящему до тех пор, пока Эдлин не вернулась. Он хотел быть рядом с ней настолько близко, чтобы смочь ее обнять.