— Что ж, перемешай нас.

Я закрыла глаза, чтобы открыть их уже в совсем другом помещении. Узкая и темная комната напоминала чулан, сходства добавлял еще и запах пыли.

— Где мы? — шепотом спросила я. — Это же еще не подземелье?

— В башне ректора, — так же тихо ответила Ссерша. — Все другие проходы закрыты, придется идти официальным путем.

— Ссерша, ты должна сразу выдавать полную информацию, — я прикрыла глаза, усмиряя вспышку бешенства. — Это слишком опасно!

— Все будет хорошо, — уверенно сказала змейка. — До того, как мы войдем в подземелья — я буду отводить от нас взгляды. А на входе нас встретят другие ши-тари.

— Начни отсчет времени. Как только останется десять минут до начала занятий, ты переместишь меня в комнату — за книгами и тетрадями, а после к аудитории. И плевать на форму, как-нибудь переживу! — четко произнесла я.

— Ссерша поняла.

Самое противное, что я и сама чувствовала стремительно уходящие минуты. И когда мы с Ссершей крались по пустынным коридорам, и когда сворачивали и прятались в маленьких комнатах. Ведь, как выяснилось, ши-тари может отвести глаза далеко не всем.

— Сильные и опытные колдуны видят тех, кто пытается от них скрыться, — развела лапками Ссерша. — Нам осталось совсем немного. А потом Ссерша откроет переход от самого подземелья.

— А почему сразу нельзя было переместиться ко входу?

— Натянуты колдовские нити, — вздохнула змейка, — зазвенят, если переместиться рядом с ними. Ссерша открыла переход так далеко и так близко, как только возможно.

Мы шли через пустынные переходы и за все время нам так никто и не встретился. И я как-то подуспокоилась и даже смогла оценить картины, украшавшие стены.

— Направо, — прошелестела змейка.

Из пафосно-золотого коридора мы вошли в узкий, неприметный проход, который вывел нас в круглую комнату, в центре которой темнел такой же круглый лаз.

— Это что?

— Спуск вниз, — спокойно ответила Ссерша. — Здесь берет начало винтовая лестница, которая приведет к входу в подземелье.

— Ясно.

Ступени были узкими и страшно неудобными. Но что хуже, на лестнице не было никакого освещения. Абсолютно никакого!

Не сдержав любопытства, я прижалась к перилам лестницы и вытянула руку, пытаясь нащупать стену. Дотянуться удалось лишь кончиками пальцев.

«Ого, отсюда можно рухнуть вниз», оценила я и стала спускаться куда аккуратней.

Вот только какая-то чуйка, какая-то неясная тревога гнала меня вниз все быстрее и быстрее. Ссерша скользила рядом и только время от времени обеспокоенно шипела:

— Аккуратнее, госпожа Доркас, умоляю.

— Мало времени, это раз. И два, если нас кто-то встретит, то деться тут некуда!

— Кому может понадобиться спускаться в подземелье? — отозвалась Ссерша.

В ответ на это я только фыркнула и еще больше ускорилась.

«Интересно, вариант «простите, я заблудилась» сработает?», промелькнуло у меня в голове.

Или попытаться понадеяться на всемогущество магии и соврать, что сама не понимаю, как тут оказалась? Вдруг получится списать все на случайный портал или чью-то злую шутку?

Сердце стучало все сильней. Это на меня так действует темнота или это предсмертный хрип моей несчастной интуиции, которая пытается предупредить меня о чем-то неприятном и травматичном?!

Неудачно оступившись, я, без единого возгласа полетела вперед. В голове, одна за другой, предстали воистину чудовищные картины моего ближайшего будущего и в этот момент я со всего маху впечаталась в чью-то крепкую грудь!

Никогда, никогда за свою жизнь я не чувствовала сразу столько паники и столько облегчения! Это было что-то вроде: «Господи, спасибо, я цела!» и еще одна мысль, которую можно обозвать двумя словами: «матерный лай». Потому что…

Потому что если я в кого-то в темноте впечаталась, значит этот кто-то тоже не хочет быть узнанным.

— Я тебя не щупала, ты меня — тоже, — прошипела я и попыталась просочиться мимо парня и перил, к которым он меня прижимал.

И я, хоть убей, не понимала, как именно оказалась в настолько компрометирующей позе.

Но он меня не отпустил и зажег перед кончиком моего носа крохотную искорку.

— Доркас?!

— Арт?!

— Не важно, — он дернул плечом, — бегом наверх!

Мы успели только дернуться, как услышали дробный перестук каблуков. Кто-то спускался к нам. Кто-то спускался к нам так быстро, что перескакивал через ступень.

Глаза Арта загорелись нехорошим огнем:

— Не дамся.

И в его голосе было столько мрачного отчаяния, что я на мгновение опешила. А после, протянув руку вперед, сжала ладонью его мускулы: