– Что случилось?
– сразу приступил к делу мужчина, войдя в комнату.

– Мой муж запер его на морозе, - указала на мопса.
– А теперь у него высокая температура, и он хрипит.

– Муж?

– Ятар, мне не до шуток!
– не выдержала и разрыдалась.
– Я очень люблю Веню! Как его тут лечить? Можете вызвать кого-то, любого врача? Если нужны деньги, то я отдам, честно. Или когда вернете меня в мой мир, или тут отработаю - все, что скажете, только спасите Веника, умоляю вас!

– Для начала успокойтесь.
– Демон сел на кровать и положил руку на пузо пса.

– Возьми, Люба, - Мила протянула мне кружевной белый платочек.

– Спасибо, - начала нервно теребить кусочек ткани.

– Похоже на воспаление бронхов, - пробормотал Ятар.

Прикрыл глаза, прислушиваясь, будто наслаждался симфонией в консерватории.

– Переход в воспаление легких. Двустороннее. Плохо.

– Венечка!
– плача, я села рядом, пес в ответ вяло повлиял хвостиком.
– Ятар, все, что угодно, только спасите!

– Попробую, - он посмотрел на Милу.
– Принеси из лаборатории, - последовали названия, которые мне ни о чем не говорили.
– Еще захвати кувшин горячей воды.

– Слушаюсь, - девушка кивнула.
– Одна нога тут, другая там!

Она растаяла в воздухе, но не прошло и пары секунд, как появилась вновь, в одной руке держа голубой кувшин, а другой прижимая к груди полотняный пакет.

– Что вы делаете?
– спросила я, когда демон, отойдя к столу, начал смешивать в маленьких скляночках какие-то разноцветные порошки.

– Лекарство.

– Оно поможет?

– Должно.

– А хуже не станет?
– прижала Веника к груди, сама себе напоминая дурную мамашу, которая вызвала к больному ребенку скорую.

– Любовь, вы же умная женщина, - Ятар подошел к кровати с одной из склянок в руках.

Вряд ли, у умных мопсы не сидят на балконе в мороз, пока гулящий супруг отогревает посторонних снегурок! Надо было раньше выгнать этого лентяя!

– Дайте мне собаку, - демон протянул руки.
– Или положите на одеяло.

Заставила себя послушаться и молча смотрела, как Ятар втирает в грудь Вени какую-то бурую массу, пока та полностью не впиталась. Следом он влил в пса какую-то микстурку - такую вонючую, что даже у меня нос защипало, а мопс, убегающий подальше, когда я ем мандарины или бананы, даже не шевельнулся. В конце концов, моего малыша укутали в плед и вернули мне.

– Вот это, - демон указал на небольшую бутыль, - по ложке каждый час.
– Мазь втирать три раза в день, - последовал кивок на плошку, - теперь на рассвете. Г лавное, пусть будет в тепле. Он должен как следует пропотеть, так что не выпускайте его из одеяла. Будет сопротивляться, держите.

Я с тоской глянула на Веню, который вообще не шевелился и всхлипнула. Как же не вовремя его дурную хозяйку угораздило угодить в какой-то левый портал! Были бы мы дома, отвезла бы в лучшую ветклинику! Все сбережения отдала бы, в долги залезла, лишь бы вылечили!

– Любовь, животные очень живучие, не переживайте.

– Я...
– сделала глубокий вдох, чтобы не сорваться на истерику.
– Вениамин мне как ребенок и друг, все вместе, понимаете? Я ребенка потеряла на большом сроке, пришла как-то по работе к клиентке, а у нее мопсики маленькие были. Штук десять, наверное. Бегают по полу, милые такие, неуклюжие карапузики.

Помолчала, снова справляясь со слезами.

– А один гораздо меньше остальных. Я присела на корточки, погладить их, и тут этот самый маленький ко мне подошел, на колени забрался и замер, словно грелся. Хозяйка назвала его заморышем, хотела прогнать, сказала, что все равно он не жилец, ему молока мало достается, более сильные все высасывают.

Вспомнила, словно вчера было. Ощущение крошечного тельца рядом. Он еще поднял голову, посмотрел в лицо своими грустными глазами тогда. И все, забрал мое сердце!

– Наверное, меня гормоны тогда накрыли.
– Продолжила, поглаживая малыша по мордашке.
– Я заводчице той все деньги отдала, что были, забрала Веника и поскорее ушла. Она вслед все кричала, что это деньги на ветер, он все равно сдохнет. А я его за пазуху сунула, он уснул тут же. Глупо, наверное, но мне казалось, что в нем душа моего нерожденного ребенка вернулась.

Замолчала, прижав мопса еще теснее к себе. Ятар тоже молчал, глядя куда-то в сторону. Почему-то показалось, что я разбередила какие-то его душевные раны.