– Дома, в шкафу! – гневно рявкнул Мессир. – Вас еще удивляет, отчего у меня нет пятачка? Почему не пахнет серой и не шныряют нетопыри под крышей? Повторяю исходный диагноз – вы болван! Рога с хвостом, адское пламя и прочие театральные эффекты оставьте деревенским священникам, пугать детишек да неграмотных прихожан! Что, захотелось посмотреть на меня в истинном обличье? Значит, испустите дух прямо сейчас. Я мало похож на человека, и ваши нервы могут не выдержать. Хотели – получите!

…Ослепительная вспышка больно ударила по глазам, белый мертвящий свет разлился вокруг, уничтожив в себе ставшие вдруг прозрачными стенки сарая, на мгновение осветил пустую Вселенную и рассеялся, оставив мерцающий ореол. Внутри бесконечной пустоты, дышащей ледяным мраком, полыхнул язык багрового огня. Разгораясь, пламя стремительно меняло цвет на ярко-красный, оранжевый, охристый, бледно-желтый, затем белый, голубоватый, вплоть до густого фиолетового, снова возвращавшегося в багровый. Свет лился тугим осязаемым потоком, пронизывая тело, просвечивая его насквозь, но не давая тепла. И вот самом сердце клубящегося пламенного облака возникла исполинская фигура в призрачных развевающихся одеяниях, будто сотканных из того же мертвого света, обнимавшего Вселенную, – силуэт, коронованный переливающимся кроваво-красным нимбом. В руке был зажат пронзительно черный жезл, и он казался живым – извергавшее потоки света создание удерживало извивающегося крылатого змея. Пятно мрака шевелилось, размывало судорогой свои границы, и Гунтер зачарованно следил, как полоса струящейся мглы обращает огненные сполохи в себя, в бездонную черную щель, поглощая краски подобно капле чернил. А вокруг сияло кольцо холодного, неживого огня.

Гунтер потерял ощущение времени, собственного тела, разум забивался потоками нисходящего от державшего жезл тьмы создания могущества… Мир исчез, растворился в жадно сосущем свет жезле, сгорел…

«Во имя Господа, да что же это такое? – промелькнула мысль, чудом пробившись сквозь плотный поток чужеродной силы. – Это он? Почему свет? Не тьма?»

Медленно возникла догадка, закрепилась в сознании.

… Сэр Мишель, кубарем скатившись с сеновала, прыгнул к Гунтеру, рванул его за плечо.

– Что это такое? – послышался его сдавленный голос. – Что ты тут наделал? Кто этот…

– Люцифер, Ангел Света, – выдавил из себя Гунтер. – Вот он, каков есть.

– Откуда он тут? – прошептал сэр Мишель, озираясь и не находя вокруг привычного мира, который был здесь еще вчера вечером. Или это было не вчера? Вокруг теперь только холодный свет, пронизывающие потоки пламени, незаметно для глаза меняющие цвет – миг назад красные, и вдруг понимаешь, что они уже стали темно-фиолетовыми, а потом – желтыми, почти белыми, багровыми… И страшная фигура с поглощающим свет, змеящимся жезлом в руке… Что это – тень конца мира? Призрак Апокалипсиса?

И пала тьма. Все исчезло, радужные переливы поблекли, сгинула фигура титана, свернулся в неприметную точку жезл, начали возвращаться запахи, звуки, появилось осязание. Остался сарай для сена, принадлежащий трактирщику Уиллу Боулу. И стоял рядом высокий седовласый господин в камзоле черного бархата. Сэр Мишель держался за плечо Гунтера сзади, ровно боясь упасть.

– Ну, насмотрелись? – надменно спросил он, скрестив на груди руки. – Однако не ждал, что ваших душевных сил хватит выдержать подобное зрелище. – И, наклонившись к Гунтеру, он доверительно прошептал: – Мне и самому иногда страшно бывает…

Слегка кивнув головой, Мессир развернулся на каблуках, подошел к балке, на которой сидел, снял оттуда берет и, тщательно очистив от былинок и пару раз встряхнув, аккуратно надел на голову.

– Что ж, – сказал он, потирая руки и зябко поеживаясь, – жаль, очень жаль. Я полагал, наш разговор будет более содержательным, а вы, герр Райхерт, окажетесь благоразумнее. Значит, не судьба.

Сэр Мишель по-прежнему стоял за спиной Гунтера, осторожно выглядывая из-за его плеча. Особого страха, впрочем, он не испытывал. Мессир, почувствовав на себе взгляд рыцаря, глянул на него свысока и скривил губы в усмешке.

– Голова с похмелья не болит? – осведомился он чуть издевательским тоном. – И вообще, какого… гм… дьявола, ты вылез и вмешался в беседу, не предназначенную для твоих ушей?

– Разбудили, – прогудел сэр Мишель, но глаз не отвел, пускай и очень хотелось.

– Бедняжка… – покачал головой Мессир. – Дорогой мой, а знаешь ли ты, что самая большая неприятность твоей жизни стоит перед тобой и ты даже держишься за нее?

– Не за тебя вовсе, я за Джонни держусь, – набычившись, проворчал сэр Мишель, медленно сняв руку с плеча Гунтера, шагнул вперед и встал рядом со своим оруженосцем. Прекрасно понимая, кем является высокий седой господин, рыцарь почти панически искал в памяти слова экзорцизмов и в то же время выискивал взглядом что-нибудь тяжелое на случай драки. Экзорцизм вспомнился раньше.

Мессир, очевидно собираясь подольше полюбоваться медленно закипающей яростью двух людей, скрестил на груди руки и расставил пошире ноги. Сэр Мишель начал произносить шепотом форму изгнания беса, а ночной гость скорчил такую физиономию, будто собирался заплакать или разжевал целый лимон.

– Ну что за безмозглая молодежь! – простонал он и махнул рукой. – Юноша, вы надеетесь пронять меня этим?

Сэр Мишель сбился, пробормотал невнятное ругательство и, не выдержав, вдруг прыгнул к сатане и завопил прямо ему в лицо:

– Катись отсюда, старый козел!!

Знакомый с электричеством Гунтер позже сравнивал исчезновение Мессира с выключением киноаппарата. Только что изображение было тут, а едва раздался крик рыцаря, поздний визитер исчез, как выключился. Правда, несколько мгновений висел в воздухе легкий, почти неразличимый дымок, но и тот рассеялся без следа.

– Изгнание дьявола… – Гунтер неожиданно для себя расхохотался. Веселья в его смехе было куда меньше, нежели истеричности. – Экзорцизм… Лихо ты его уделал!