Было очень тихо. Так тихо и непривычно, что это вызывало страх. Пусто и одиноко. И в то же время Марине вдруг померещилось, что она слышит шёпот и смех. Девочка осмотрелась. Никого не было. Но Марине казалось, что за ней внимательно наблюдают, оценивают, взвешивают каждый её шаг и движение. Девочке захотелось выбежать из школы и как можно быстрее. Но разве у неё будет второй шанс вернуться за книгой, не потеряет ли она чудесную возможность из-за какого-то глупого страха? Да и что плохого с ней может случиться здесь? Это же школа! Самое безопасное место в городе. Или нет?

Девочка подумала, что даже в обычные дни школа ей иногда кажется странным и опасным зверинцем, где она сама – Марина Николаева – была всего лишь его экспонатом – вороной. Марина старательно отряхнула сапожки и побежала по лестнице на второй этаж. Топот звучал очень громко. В пустых коридорах вместо хулиганов и малышей бегало озорное эхо. Марина невольно перешла на шаг, потом вовсе остановилась, прислушиваясь, а затем осторожно пошла на цыпочках. Ей не нравилась тишина, но ещё больше пугали звуки собственных шагов. Даже собственное дыхание казалось здесь оглушающе громким.

У двери своего класса Марина замерла, напрягая слух, но никаких голосов слышно не было. Где-то в глубине школы снова послышался смех. Девочка вздрогнула, но потом отругала себя за трусость. Школа была открыта, в ней горел свет, а значит, где-то тут были люди, а они могли смеяться, разговаривать и, так же как Марина, бегать по коридорам. А она тут же придумала себе призраков и привидений. Возможно, бабушка права, и ей надо жить побольше в реальном мире, а не только среди книг. Вот только страх совсем не хотел внимать доводам разума. И, кроме того, девочка поняла, что встречи со своими одноклассниками она боится едва ли не больше, чем встречи с призраками.

«Может, в классе и нет никого, – уверяла себя Марина, – а просто кто-то забыл выключить свет. Я просто возьму книгу и убегу. Только бы входную дверь не заперли. А то останусь тут с книгой на все каникулы. Кажется, и телефон я забыла дома. Что-то я постоянно всё забываю». Перспектива быть запертой в школе Николаевой совсем не понравилась. И она поспешно открыла дверь класса, переступила порог и замерла.

За партами сидели дети. Напротив каждого из них горела свеча. Едва Марина вошла в класс, как все дружно повернули головы и уставились на неё. Марина испуганно попятилась, а когда коснулась спиной двери, вскрикнула. Лица собравшихся в классе были бледными и какими-то застывшими – падающие тени превращали их в жуткие маски. Марина почувствовала, что вот-вот упадёт в обморок, но потом различила среди странных детей Мишу Лосева и Катю Михееву – своих одноклассников.

– Ты, Николаева, чего тут забыла? – спросила Катя строго, словно была учительницей. Она всегда недолюбливала Марину, потому что считала её тряпкой и плаксой. Сама Катя больше походила на мальчика, и никто не видел, чтобы она хоть раз плакала.

– Книгу, – честно созналась Марина и, несмотря на тон Кати, испытала радость оттого, что происходящее перестало казаться сценкой из фильма ужасов. Катя как Катя, обычная вполне, даже слишком обычная.

– Ну тогда бери свою книгу и шагай отсюда, – распорядилась Михеева. – Быстро!

– Книга эта, что ли? – спросил Миша, продемонстрировав всему классу яркую обложку.

– А то сам не догадываешься, – усмехнулась Катя, – или кто-то ещё, кроме неё, такую муть читать будет?

Марина подбежала к Мише и хотела выхватить книгу у него из рук, но одноклассник проворно спрятал томик за спину.

– Отдай! – крикнула Марина.

– Отбери, – усмехнулся Мишка.

– Отдай ей книгу, Лосев, – поморщилась Катя, – а то ещё заревёт или начнёт каркать.

– Держи. – Миша подал книгу Марине.

Девочка взяла томик и прижала к груди, а в её глазах действительно блеснули слёзы.

Катя усмехалась, всем видом показывая: «Ну я же говорила». Все остальные смотрели на Николаеву так, словно она была полным ничтожеством. И вдруг Миша сказал то, чего Марина никак не ожидала от него услышать:

– Прости, я не думал, что так сильно тебя обижу. Правда, прости. Я не хотел. Это была непростительная глупость с моей стороны.

Марина повернулась к двери, чувствуя, как по щекам уже катятся слёзы. Ну почему все такие злые, почему? И этот Лосев со своими извинениями – что это? Новая издёвка? Скорее бы отсюда сбежать. Она сделал пару шагов к двери, но Миша нагнал её и преградил путь.

– Я правда не хотел тебя обижать, Марина, – сказал он. – Только не сегодня.

– Миша, пусть она идёт! – Катя похоже начала по-настоящему злиться. – Чеши отсюда, плакса!

Марина обернулась к Кате и неожиданно даже для себя выкрикнула:

– Я уйду, когда сама захочу этого! Поняла?

И тут произошло странное. Раздался звон колокольчиков. И единственная не горящая в классе свеча, стоящая на учительском столе, ярко вспыхнула и засияла.

– Вот это да! – ахнул Миша, но, несмотря на удивление, в его голосе явно звучала радость.