А я пока помолчу.

Основное станет для Кати сюрпризом, если надумает перегибать палку дальше. Хотя дальше, по-моему, уже некуда.

Меня коробит от мысли, что Катя, вопреки всему, что делаю для нее, наплевательски относится к супружеским обязанностям. И это касается не только постели, но и хозяйства в целом.

– Забыла сказать, извини…

Катя не нашла, что ответить внятного на мое недовольство, лишь виновата пожала плечами и пробормотала, что у нее проблемы с памятью. Знает же, как я отношусь к «её Тане» и к тому, что она гостит у нас. И пока Таня здесь, меня всегда просят на выход.

– Сдалась тебе эта твоя… – нахмурился я и скрестил руки на груди, показывая, как мне не нравится эта затея с гостями. – Таня. Твоя подруга в кавычках.

– Таня – единственное, что осталось у меня там. На родине! – рявкнула Катя таким тоном, будто насильно её в Дубай притащил, посадил на цепь и не выпускаю никуда вообще.

Якобы, она так сильно мечтала в России остаться, а я силой ее приволок в Дубай. Хотя она, насколько знаю, совсем не планировала возвращаться на родину. Нечего ей там делать стало.

– Таня единственная, кто поддерживает меня! Расстояние для нее не помеха! – продолжала Катя лить на меня свои упреки, накручивая в один ком одну проблему за другой и высушивая мне мозг этим.

Она, как настоящая женщина, это делать мастерски умела и активно практиковала.

– Тебя ведь дома практически не бывает, Фархад! Мне даже поговорить не с кем, кроме детей! Но с ними не выговоришься. Имей совесть! И уважай тех, кто мне дорог!

– Но я же дома, Катя! Чего тебя опять не устраивает???

 Катя всегда крысится на меня и поучает по-матерински, когда дело заходит за «её Таню», которую на дух не переношу. Меня в ответную топит за то, что не сижу над ней сутками напролет, потому что работаю и много чем занят помимо основной работы, зато выгораживает змею эту, которая использовала её.

– И как долго ты пробудешь дома?

– Ты ж сама меня выгоняешь из дома, чтоб не мешал твоим посиделкам! Определись уже, либо нужен я тебе, чтоб над душой стоял, либо нах*й пошел!

Катя взялась истерить в ответную.

– Ты меня не понимаешь, Фархад! Ты слышишь только себя! Мои желания для тебя – пустое место! Я всего лишь хочу, чтобы меня в этом доме хоть кто-то услышал! Но никому нет до меня дела! Ты вечно занят, в мире происходит невесть что! А я не могу выговориться, что у меня на душе! Тебе мое женское никогда не понять! Хочешь, чтобы я повесилась от недосказанности, что ли?

Не стал отвечать Кате на очередную провокацию, посланную в мой адрес настолько небрежно, что её и саму перекорежило.

А хотя следовало бы дать затрещину за произвол и за то, что слишком много себе позволяет.

Но я же не такой Фархад.

Я другой теперь Фархад.

Я терпеливый и толерантный Фархад.

Слишком уж я разнежился.

Это все полное отсутствие опыта в семейной жизни тычет мне в лицо моими же косяками.

Вот и пожинаю то, что посеял.

Просто спустил всё на тормозах, проигнорировал, хотя Катя заслуживала резкости.

А раньше бы, не задумываясь, дал ей по шее за такое хамство.

В принципе, Катя права. Больше ей в России некуда и некому жаловаться. Если не считать моей матери. Кстати, мама обещала наведаться к нам. Надо бы поторопить ее. Пока Катя не начала сходить с ума от подозрений меня во всех смертных грехах и покушениях на кого бы то ни было.

Заодно и пилить меня перестанет хотя бы на время – что одна, что другая.

– Не стану рвать с Таней отношения из-за твоей предвзятости к ней! – отрезала Катя, потому как знала, что я точно что-то ляпну напоследок, что ей отнюдь не понравится.

Например, что Таня Кате – далеко не друг, а скорее наоборот.

Я поднялся с кровати и медленно пошел в сторону выхода из спальни.

Мой мрачный и угрюмый вид наверняка испугал Катю, потому что она вмиг «переобулась». Пострашилась играться с огнем дальше.

– Дорогой, любимый-дорогой, прошу тебя… Не злись. Ты же заберёшь детей? Хотим провести вечер вдвоем… Вы не ладите, и потому… вот…так получается…

– В воспоминаниях провести вечер, а потом еще три таких же вечера и опять в воспоминаниях? Окей, Катя… – глядя ей в глаза строго, я неохотно, но все же прорычал свое согласие.

А куда мне было деваться?

Придется провести ночь вне дома. В раздумьях о том, что отнюдь не согревает душу, а лишь распаляет во мне гнев и бешенство.

Заодно будет время подумать, как сблизиться с Катей, а то отдалились мы.