– И кто же мог убить такого непобедимого, или он умер сам? – удивился Дос.

– Нет, не сам, – ответил наместник, пристально глядя на творца. – Его убили, но кто и как это сделал, никто не знает. Он тогда был во Внешних Пределах.

– Странно, почему я никогда об этом не слышал?

– Его звали – Зорак Пирр, – зловеще произнёс Кади. – Неужели ты никогда не слышал этого имени?

– Ни разу.

Кади рассмеялся.

– Да, ваши мастера недаром славятся своей таинственностью! – воскликнул он. – Подумать только, они умудрились сохранить в тайне от своих воспитанников то, что знает вся Вселенная! Это впечатляет!

– Вы совершенно правы, Ваша светлость, – слегка поклонившись, согласился Лин. – Вот только зачем они это сделали?

– Кто знает, мой юный друг?! Кто знает?! Возможно, для того, чтобы не засорять ваши неокрепшие мозги светской информацией, дав вам возможность спокойно усвоить материал, а может быть для того, чтобы скрыть от вас правду?

– Какую правду?

– Правда всегда одна, молодой человек, по крайней мере, так думает тот, кто эту правду говорит, но это вовсе не означает, что другой может думать иначе! – смеясь, сказал наместник.

– Короче говоря, – подытожил Лин, – правда – это то, что в данный момент считается правдой.

– Совершенно верно, юноша! – воскликнул, уже совсем захмелевший Кади.

– Так какую правду скрывали от нас мастера?

– Да много чего, – развалившись на подушках, ответил наместник. – Например, то, что много лет назад появление Зорака вызвало раскол в рядах именитых творцов. Одни слепо поверили ему и посвятили служению ему всю свою жизнь, другие – напротив – провозгласили его воплощением зла и прокляли, дав клятву бороться с ним, покуда хватит сил! Но, по правде сказать, на то у них были очень серьезные основания.

– Какие именно? – поинтересовался Лин.

– Они знали, что Зорак не случайно появился здесь. Его послали сами Вестники, а их вмешательство мало кому пришлось по душе…

– А кто такие эти Вестники? – перебил его Лин.

– Я думаю, – немного помедлив, тихо произнес Кади, что тебе еще рано это знать. Всему свое время, юноша! Но есть ещё и другие тайны. И в одну из них я намерен сегодня посвятить тебя. Ты не против?

– О, нет, что Вы, Ваша светлость! – смущенно проговорил Линан. – Я весьма польщён Вашим вниманием к моей скромной персоне!

– Ну, в таком случае, присядь со мной рядом на подушки, – как-то странно произнёс наместник и вызвал слуг.

Дверь отворилась, и механические уборщики тот час же убрали остатки ужина, а вслед за ними вошли смуглые девушки с чёрными раскосыми глазами и завёрнутые в тончайшие сиреневые покрывала, украшенные многочисленными блестками и бубенчиками. Они несли странного вида предметы: прозрачный столик на низких ножках, выполненных в виде причудливых цветов и три сосуда по форме повторяющие очертания этих цветов – один большой и два – поменьше, прикрытые лиловыми покрывалами.

Кади и Досу подали по небольшому бокалу, а тем временем, одна из девушек установила неподалеку от них столик, водрузила на него большой сосуд и, сняв с него покрывало, удалилась. Наместник, привычным движением, поднёс к сосуду огонь, и тот внезапно вспыхнул высокой струёй радужного пламени. Затем наместник налил в сосуд воды из кувшина. Тот засиял радужным сиянием, и из него повалил белый дым, быстро заполнивший всю комнату и превративший предметы в неясные образы, едва проглядывающие сквозь густой белый туман. Наместник взял бокал у Лина и наполнил его светящейся радужной жидкостью из кувшина. Возвратив бокал творцу, он наполнил свой.

Дос почувствовал, что его разум постепенно затуманивается. Казалось, что его сознание существует теперь отдельно от его тела и даже более того: его, доселе единое сознание, превратилось в несколько совершенно различных и даже противоречащих друг другу.

– Вдохни поглубже дым, – гулко произнёс наместник.

– А что это? – из последних сил пытаясь оставаться разумным, спросил Дос.

– Это аспарит, юный творец, – наше богатство! Я хочу, чтобы ты смог ощутить его во всей его красе. Именно для этого его стремится заполучить любой из придворных императора. Вдохни поглубже, а потом сделай три больших глотка.

Горьковатый обволакивающий запах пьянил и, казалось, проникал в каждую клетку, оставляя в ней радужное мерцание. Внешние образы померкли и растеклись золотисто-жёлтыми ручейками, источая терпкий запах аспарита. Всё наполнилось призрачным сиянием и еще звуком, каким-то странным далёким, но, всё же отчётливым и ярким.

…Динь!…Динь!.. – проносятся мимо галактики, сталкиваясь посреди бесконечно чёрного хаоса, и со скрипом заводят новый, невиданный доселе танец, шурша и громыхая в такт этому чуть слышному мелодичному звону. И откуда-то издалека, наверное, из самого потаённого уголка сознания, доносится тихий, едва уловимый шепот: «Досан Лин!» – и нежные прерывистые свирели подпевают ему в такт, а чья-то лёгкая рука, слегка касаясь тончайших струн, играет на лурине.