6 глава.

Утром я пришла на работу. Степан Николаевич меня уже ждал. Я рассказала ему о моей жизни в общежитии и своих догадках.

– Вот тебе еще кое-какая информация. – удивил меня Степан Николаевич – Анализ экспертизы показал, что Тамара принимала мифеприс и мизопрост, эти препараты используют с целью прерывания беременности на поздних сроках от тринадцати до двадцати двух недель.

– А Вы откуда знаете?

– Ну так у меня есть связи. Как же без них?

– И что нам это дает? Понятно, что она не хотела рожать и пыталась избавиться от ребёнка.

– Ну такие лекарства пьют под наблюдением врача и без рецепта их не купить.

– А ведь остатки плода были найдены вместе с трупом Тамары в чемодане? – вспоминала я.

– Именно.

– Значит кто-то достал ей эти лекарства и у нее начался процесс выкидыша. Ведь без согласия родителей несовершеннолетней девушке не назначили бы такие таблетки. Но зачем ее убивать? Если она умерла в общежитии, то почему никто не вызвал скорую? Зачем ее резать? Опять же, только Гена, узнав, что Тамара приняла лекарства для того, чтобы избавиться от его ребенка, мог разозлиться и совершить такое. Но его не было. А другим это зачем? И кому? – рассуждала я.

– И кто-то воткнул нож ей в промежность, тем самым, получается, что этот кто-то разозлился из-за того, что она сделала. Значит тот, кто был заинтересован в рождении этого ребенка и мог быть убийцей.

– Только Гене был нужен этот ребенок, Антону чужой ребенок зачем?

– Антон мог убить в состоянии аффекта и от ревности.
– рассуждал Степан Николаевич – Но мы как бы пытаемся его спасти от тюрьмы, хотя надо быть справедливыми, кто бы не был убийца, мы должны его найти, даже если это будет Антон. Потом, Гена. У него самый главный мотив, но у него алиби. Армия. И афганец, который злоупотребляет спиртным. А он мог увидеть девушку, кровь, спросить, что случилось, возможно девушка, которой было на тот момент плохо, сказала правду, он разозлился, ведь ты же говоришь, что он неадекватный, когда выпьет и вот. Порезал девушку на куски, а перед этим ударил ей ножом между ног в качестве наказания за грех. Или это мог быть не Вова-афганец, а Эдуард, отец Гены, ведь Тамара убила его потенциальных внука или внучку. Вопрос в том знают ли об этом Ольга с Юлей хоть что-то.

– А если убили в общежитии, то должна быть кровь, ведь могли же забрызгать и мебель.

– А вот это твоя задача. Обрати внимание на мебель. Зайди ко всем. После такого, всю мебель или обивку менять надо, если, конечно, она не из кожи, вот и смотри внимательно. Но времени конечно прошло много, аж полгода.

– Это не Антон. – сказала я не сомневаясь – Он как заехал, ничего не менял, ни диван, а он тканевый и светлый, ни ковер, он тоже светлый, я на сайте фото его смотрела, он его до знакомства с Тамарой выложил, как раз в комнате сидел с другом, там и сейчас тот же диван и тот же ковер. Да и он же знал, что Тамара с Геной встречалась до него, он же у Гены ее и отбил, поэтому ревновать как-то глупо с его стороны.

– Да всякое бывает, ревновать такая штука. А ковер можно убрать во время убийства, диван чем-то покрыть, а потом все вымыть, у него на это времени было предостаточно. Да и убивать можно не в общежитии. Там же только ботинки его. Ты почему решила, что в общежитии убили? Из-за ботинок Антона. То есть это или он или кто-то из общежития, кто мог их взять. Или из знакомых, кто так же мог взять эти ботинки.

Степан Николаевич совсем меня запутал.

Я набрала адвокату Антона, чтобы узнать, как обстоят дела.

– Да, честно говоря, все улики против него. И самое главное, это его ботинки рядом с убитой. Проверить бы того, от кого эта девушка беременна была, раз он из общежития, то легко мог взять ботинки. Я уже написал ходатайство о производстве дополнительных следственных действий, пусть проведут полное расследование, проверят этого бывшего молодого человека убитой.

– Так он в армию ушел до ее убийства, я тоже на него думала. – сказала я с сожалением.

– Пусть посмотрят точную дату поступления его в военную часть, мы знаем, что он уехал из общежития за две недели до убийства, так еще же наверно проводы были.

А действительно, тут важна точная дата, может он две недели отдыхал у матери перед армией, прощался.

Я смотрела на чемодан, изображенный на фото. Он был большой и красный. Красный. Женский. Ни разу не видела человека мужского пола с красным чемоданом. Значит, чемодан, если он все-таки принадлежит убийце мужского пола, приобретался конкретно для выноса в нем тела. Видимо он был самый большой в магазине, поэтому убийца купил его, не обращая внимания на цвет. И как это теперь выяснить через такое большое количество времени?

– Степан Николаевич – обратилась я к нашему главному редактору – Вы через свои связи можете узнать, какой фирмы этот чемодан, может он продавался в каком-то конкретном магазине?

– Да, сейчас узнаю. Думаешь кто-то вспомнит о покупке через столько времени?

– Если покупатель был мужчина, может и вспомнят, редко я думою мужики покупают чемоданы красного цвета, обычно черные, синие, коричневые.

– Ну может быть. – с сомнением ответил Степан Николаевич.

После работы я, купив в магазине спиртного, поехала в общежитие. Было опять тихо, видимо Владимир с Эдуардом уже успели выпить и отсыпались. Юля готовила на кухне. Я решила присоединиться.