Ее глаза наконец встретились с его.

— Папа хочет, чтобы ты пришел на ужин, — ответила она.

— Дэйв может позвонить мне сам, — заметил Лейн.

— Я сказала ему, что заскочу по дороге на работу к тебе, — ответила она.

— По дороге на работу?! — выпалил Лейн.

Он жил в районе среднего класса на западной окраине Бурга. Она жила в мини-особняке с шестью спальнями на берегу искусственного озера в комплексе, который включал в себя девятилуночное поле для гольфа с тренировочным полем и лужайкой для гольфа, клубный дом с рестораном, баром и комнатами для вечеринок, а также полный тренажерный зал и крытый/открытый бассейн — определенно в элитном комплексе на северной окраине города. Она была учительницей в школе Джаспера и Триппа, которая находилась в городе. По дороге на работу она никак не могла проехать мимо дома Лейна, если не специально сделать крюк.

— Да, — ответила она.

Лейн открыл было рот, чтобы заявить, чтобы она убиралась к чертовой матери, и засунула баранью ногу прямо себе в задницу, но вдруг услышал голос Триппа.

— Миссис Эстли?!

Она оторвала взгляд от его лица, наклонилась вперед и оглядела Лейна.

Потом улыбнулась.

Еще один выстрел прямо ему в живот.

— Привет, Трипп, — поздоровалась она.

— Что вы здесь делаете? — спросил Трипп, Лейн повернулся, взглянув на сына.

Если бы у Триппа не было строения Лейна (длинные ноги и торс, широкие плечи, еще не совсем развитые мужской силой, потому что ему было четырнадцать), Лейн попросил бы Габби сделать анализ ДНК. У Триппа были песочного цвета волосы (теперь потемневшие, потому что он укладывал их всяким дерьмом, чтобы они торчали в разные стороны, что, по-видимому, было его «главным делом на день») и голубые глаза. Ни у Габби, ни у кого из ее семьи или семьи Лейна, насколько он знал, не было в роду светлых волос и голубых глаз. Какие-то черты лица от Габби перешли к Триппу, но остальная часть была полностью от него, Лейн не имел ни малейшего понятия, откуда это взялось. Лэйн не сомневался, что Габби изменила ему, но, когда Трипп стал старше, невозможно было отрицать, что у Триппа была такая же фигура, как у Лэйна, только юношеская.

В любом случае, это не имело значения, потому что он любил этого ребенка. Потому что Трипп был милым. Он всегда был хорошим ребенком. Раз или два в неделю Трипп всегда звонил ему, с того самого момента, как малыш мог взять трубку и сам набрать номер, постоянно, пока Лейн жил вдали от них. Они разговаривали или говорил только Трипп. Парень мог говорить за десятерых. Всякий раз, когда Лейн приезжал домой навестить его, когда он был еще маленьким, и до тех пор, как он становился старше, как только Трипп видел Лейна, он бросался к нему, обнимал, крепко обнимал. Когда он стал старше, попытался сделать встречи более прохладными, но не было никаких сомнений, что он был рад видеть отца.

Он почувствовал давление и жар на своем прессе, опустил глаза, Ракель прижимала кофейную кружку к его прессу. Он машинально взял ее и посмотрел на нее. Она находилась так близко, что он почувствовал запах ее духов.

— Приглашаю вас на ужин, — ответила она на вопрос Триппа. — У папы появилась баранья нога.

Лейн посмотрел на Триппа. Трипп смотрел на Рокки, как на кинозвезду, его щеки порозовели, глаза сверкали.

Лейн снова посмотрел на Ракель, потом на Триппа, который все еще пялился на нее, не в состоянии оторвать глаз.

Бл*дь. Она преподавала английскую литературу в его школе, а он был без ума от нее.

Он бы тоже сходил по ней с ума, она была чертовски великолепна. Она носила эти юбки, эти рубашки и каблуки в школу каждый день, наверное, каждый мальчик, приходя домой, дрочил, думая о ней.

Даже его сын.

Мать твою.

— Трипп, завтрак, — приказал Лейн.

Трипп моргнул, посмотрел на отца, потом двинулся вперед к кладовке.

— Баранья нога? — спросил Трипп, продолжая идти к кладовке.

Рокки направилась обратно к острову, стуча каблуками по кафелю, и, чтобы увеличить расстояние между ней, Лейн направился к раковине.

— Баранья нога, — ответила она.

— Я никогда не ел бараньей ноги, — раздался голос Триппа из кладовки, хотя его не было видно.

— Тебя ждет угощение. Греческая ночь. Домашний лаваш. Домашний соус цацики. Тебе понравится.

Трипп вышел из кладовки с коробкой хлопьев.

— Круто, — сказал он, улыбаясь Рокки. — Дядя Дэйв хорошо готовит? — спросил он, когда добрался до шкафчиков, чтобы достать миску.

— Я буду готовить, — сообщила ему Рокки.

Он все еще улыбался ей, когда поставил миску с хлопьями на стол и направился к холодильнику.

— Вы хорошо готовите? — спросил он.

— Не жаловались, — ответила она, улыбаясь ему в ответ.

Она была, черт побери, отличным поваром. Восемнадцать лет практики, особенно если не ограничивать себя в средствах, да она могла бы уже стать шеф-поваром.

Лэйн почувствовал, как его челюсть снова сжалась, когда он увидел взгляд Ракель, опустившийся на коробку со сладкими хлопьями, ее улыбка сменилась хмурым взглядом.

— Трипп, ты должен съесть овсянку или что-нибудь другое, — посоветовала она, когда Трипп поставил на столешницу молоко. — Она придаст тебе силы. Энергетического заряда каши как раз хватит на первую половину дня.

— Все нормально, между первым и вторым уроком я всегда покупаю шоколадку в автоматах, — сказал он, и она бросила взгляд на Лейна, ясно давая понять, что ему следует что-то предпринять с питанием сына.

Вот тогда-то ему все это надоело.

Но его снова прервали, как и тогда.