— С днем рождения, Ниночка.

— Какого хрена? — Пытаюсь понять, что это за представление, пока она меня обнимает.

— Как я выгляжу?

— Превосходно, но ты голая! — Она отодвигается и снова берет под руку своего спутника. Я наблюдаю за Осом, на месте Эрики я бы уже мечтала исчезнуть с лица землю, после его взгляда.

— Прекрасно выглядишь. — Феликс нарушает повисшее в воздухе напряжение.

— Спасибо, ты как всегда очень мил. Ой простите, это Артур. Артур, мои друзья, Феликс и Нина. — Нарочно не обращает никакого внимания на Оса. Тот не отрывает от нее глаз, через секунду разворачивается и уходит.

— Вы можете пока идти в банкетный зал, мы скоро присоединимся. — Феликс показывает куда им пройти, сам крепче прижимает меня к себе. — Мне нужно кое с кем пообщаться, подождешь в баре пять минут?

— Конечно.

Феликс скрывается с поля моего зрения. Я пользуюсь возможностью посетить дамскую комнату, два бокала шампанского уже просятся наружу. Прошу бармена придержать мои цветы на вечер. Захожу в туалет, видимо навык еще не потерян, делаю это бесшумно, поскольку разговор, доносящийся из соседней кабинки, не прекращается.

— Ты ее видела?

— Да, она красивая, но как по мне, с тренажоркой перебор.

— Да ну, татуировки на пол тела, что хорошего. Сиськи силиконовые, жопа тоже.

— Сиськи да, а вот жопа просто накаченная.

Двери открываются, из крана начинает бежать вода.

— Интересно, что он в ней нашел. С его внешностью и деньгами мог бы позволить себе любую, взять вот Дианку? С нее все мужики с ума сходят. А последние месяцы так вообще к нам дорогу забыл.

— Он просто уезжал, скоро вспомнит! — Они ржут как две идиотки.

— Дианка говорит у него член как у коня. Пиздец, мне бы такого мужика.

— Я правильно понимаю, что речь обо мне, девочки? — Медленно выхожу из кабинки и встаю между ними, нагибаюсь к раковине, так что грудь слегка свисает над ней. — Кстати, своя четверка. — Силикон так себя не ведет. Они молчат, переглядываются. — Задница тоже своя, просто в лучшей форме чем ваши плоские целлюлитные батоны. И еще, член у Феликса и правда, как у коня, и этот член теперь мой. Если хоть одну из вас, или других шалав этого борделя я увижу рядом с моим мужиком, даже если вы просто посмотрите на него, я вышибу вам мозги, без предупреждений, это ясно?

— Успокойся, ладно? — Уткоротая блондинка поднимает руки. — Сегодня тут Диана, скажи ей, что он твой.

— Успокоится? Серьезно? Как скажешь, девочка! — Заламываю ее руку, прижимая к стене. Вторая пытается удрать, но я хватаю ее за космы и швыряю об стену. Разворачиваю эту наглую дрянь и влепляю ей пощечину, из носа бежит струйка крови. Кулаком бить не буду, жалко портить эту мордашку, в конце концов они всего на всего две тупыу шлюхи.

— Ты чокнутая?!

— Как выглядит ваша Диана?!

— Высокая, черные волосы, синие платье в пол.

Выхожу не прощаясь, сканирую помещение. Нужной мне шлюхи нет в поле зрения, на ее счастье.

Вижу Энджела рядом с выбранной девчонкой, она не выходит из моей головы. Невысокая, худенькая, большие светлые глаза. Видно, что это откровенное платье доставляет ей дискомфорт. Энджел по-хозяйски кладет руку ей на бедро, она сжимается от его прикосновений.

— Нина, прекрати. — Вздрагиваю, Феликс подходит сзади. — Все в порядке?

— Да.

Он недоверчиво смотрит на меня, потом мне за спину. Из туалета выходят эти дряни.

— Кто такая Диана?

Он цыкает, закатывает глаза. — Пошли!

— Твоя бывшая?

— Одна из тех, кого я когда-то трахал, не более. Ты тоже не была невинна в момент нашей встречи! — Он ставит меня на место, ревность захлестнула с головой. Ничего, я найду ее позже, просто хочу видеть эту богиню.

Энджел с девушкой скрываются в коридоре, ловлю ее взгляд, испуганный, но покорный.

— Идем, нас все ждут.

— Феликс, тут что-то не так. — Он берет меня за руку, сжимая кисть крепче, чем нужно. Тащит в глубь помещения, шум за спиной становится все тише, красный мягкий ковер глотает стук моих шпилек. — Ты не имеешь к этому отношения?

— Я не держу питомники.

— Как это называется?

— Салоны красоты, то есть.

— А чем занимаешься ты?

— Я думал ты читала досье, когда шла за моей головой. Не жалеешь о потерянных двадцати миллионах?

— Нет, что ты такое говоришь?!