Не забываем про «пряник»:

– К тому же, если Вы получите всемерную поддержку нашего военного руководства – если эта стрелковая система будет принята на вооружение… Перед Вами все двери будут открыты! Что-то ещё непонятно?

Сделав ещё пару глотков чаю, поразмыслив над моими словами, окончательно успокоившись и, даже преисполнившись некоторым энтузиазмом, тот:

– Хорошо, я согласен. Когда можно будет ознакомиться с доступными документами по единому пулемёту?

– Хоть сейчас, но сперва Вы должны подписать договор об…

Чем больше бюрократии – тем более правдоподобней будет выглядеть этот спектакль для простого смертного. Возможно поэтому, он в этот раз ни секунды не задумываясь:

– Подпишу – раз должен! Где?

– Вот здесь… Отлично!

Убрав в сейф лично дело, я достал из него же здоровенный пакет документации по пулемёту Калашникова. Прежде чем передать из рук в руки, не моргая смотря поверх очков глаза в глаза, говорю:

– Ещё раз заостряю ваше внимание, товарищ Шпитальный, что эту документацию рискуя жизнями раздобыли для нашей Республики товарищи иностранцы – сочувствующие делу коммунизма… Поэтому, даже упоминание о ней – может подставить их под удар. Смотрите не проболтайтесь – в ОГПУ «разговорчивых» не любят!

Тот, едва по запарке не перекрестившись:

– Клянусь! Даже маме родной… Даже на пытке… Тайна этого пулемёта умрёт вместе со мной!

Многозначительно кивнув:

– Мы Вас достаточно хорошо знаем, поэтому ни капли не сомневаемся в вашей преданности делу Октября…

Шпитальный достал первый лист из пакета и ахнул в восхищение:

– Вот это качество! Как это они сделали? Ведь это не карандашом от руки начерчено!

– Согласен – до западного качества технической документации нам ещё…

– Здесь же по-русски…? А почему метрическая система? Документы из Германии? Тогда понятно – там много наших… Ээээ… Не наших – белоэмигрантов…

На все его вопросы отвечаю крайне сухо:

– Не знаю – моё дело передать Вам эти чертежи. И кстати, излишнее любопытство, в ОГПУ – тоже не особо приветствуется…

– Понял!

Полностью ознакомившись с документами, Шпитальный завис в замешательстве:

– Да, здесь же всё готово! Мне право слово неудобно будет… Это же плагиат?!

Эх, молодой ещё… Это потом он будет беззастенчиво присваивать идеи и труд своих безымянных «негров», а пока стесняется позаимствовать разработку классовых врагов.

Безапелляционно отвечаю, со всей возможной строгостью:

– Неудобно галифе через голову одевать! Они нам больше за интервенцию должны, поэтому отставить розовые интеллигентские сопли, товарищ!

Впрочем я нисколько не сомневался, что это он просто ломается как красна девица…

Заметив некую победную эйфорию – наступившую после «застенчивости», я с жестью в голосе произнёс:

– Только не вздумайте успокоиться и решить что всё дело в шляпе! Что Вам удастся сказочно легко протолкнуть это изделие в серию и потом почивать на лаврах! В руководстве РККА – множество ретроградов, скрытых и откровенных врагов… Думаете зря, тов… Очень высокопоставленный товарищ, поручил это дело ОГПУ? Думаете зря, даже в самом ОГПУ – пришлось создавать этот секретный для большинства самих же чекистов, отдел?

Вижу, проникается на уровне подкорки.

– С врагами народа мы сами разберёмся – вам же предстоит внедрить много новейших технологий и победить предубеждения ретроградов. Безусловно, Вас будут заставлять переделать пулемёт под некие – уже давно устаревшие требования Империалистической или Гражданской войны…

Ударив кулаком по столу, да так что подпрыгнул и жалобно зазвонил красный золотозвёздный телефон:

– СТОЙТЕ НАСМЕРТЬ!!!

– За каждую заклёпку или гайку – стойте насмерть! Особенно сопротивляйтесь матерчатой ленте – от «Максима» и, его же колёсному станку.

Напоследок, Шпитальный крепко взялся «за репу»:

– Как мне назвать его? Этот пулемёт, в смысле…

– Не знаю, называйте как хотите – это не так важно, – спохватываюсь, – впрочем, могу подсказать: назовите «ППШ».

Увидев немой вопрос, расшифровываю аббревиатуру:

– «Пехотный Пулемёт системы Шпитального». На мой вкус – звучит…

– «Пехотный Пулемёт системы Шпитального»…, - как сомнамбула повторил он, – звучит, ещё как звучит!

Наконец, последний вопрос: