А вот в городе «Фельдкирх» (Fealdkirch), разрушений и следов грозы не было от слова вообще. Хотя от места моей ночевки, до города было всего шесть-семь километров по прямой.

Именно там я реально заблудился, навигатор на смартфоне пытался меня увести в сторону центра. Я его отключил и просто поехал в направлении горной гряды на швейцарской стороне долины. В итоге — увяз в маленьких улочках и раз за разом заезжал в какие-то тупики или упирался в полноводный ручей «Нафла».

Пришлось бросить эти самостоятельные попытки и доверится навигатору. Доехал до центра и пересек по мосту реку «Илль» (Ille). И только после этого смог свернуть в нужную мне сторону. Пересекать границу княжества я собирался по проселочной дороге, подальше от камер наблюдения на асфальтированных шоссе.

Планируя это действие по картам, я рассчитывал что подобная дорога одна. Но местные жители накатали их там просто дофига. Так что я и сам понял что оказался в княжестве, только благодаря серии смс. В коих меня уведомляли о взимании дополнительных 35 центов за минуту, при звонках с территории «Лихтенштена».

Первый населенный пункт попался мне сразу, это оказалась деревня «Хинтер-Шелленберг» (Hinterer Schellenberg). Ага, слышал про нее. Где-то на ее территории есть памятный знак, так называемый русский памятник. Типа в память о солдатах дивизии вермахта «Руссланд». Не попался и хорошо, а сам и искать не буду. Узнав название населенного пункта, и определившись с картой и навигатором, я довольно быстро добрался до велодорожки вдоль Рейна.

Эта велодорожка была проложена вдоль всей реки, как со стороны Лихтенштейна, так и со стороны Швейцарии. И была облагорожена,выделены места отдыха с лавочками и столиками. Вот на такую лавочку я и плюхнулся пристроив рядом велосипед. Слопал последние два синкерса, напился воды, полюбовался на полноводный Рейн и снежные шапки гор и хребта «Гаушла» (Gauschla). Рядом этой лавочкой закопал в землю все остатки наличности, завернув их в упаковки от шоколадок.

Так, Александр, хватит тянуть время — пришлось мысленно прикрикнуть на самого себя. Не надо боятся. Худшее что тебе грозит, это приюты Австрии или Швейцарии. Если ты конечно сам не заявишь что русский и не потребуешь консула.

Тяжко вздохнув, забрался на велик и покатил на юг. Проехал под шоссейным и железнодорожными мостами. Слева проглядывали из-за деревьев крыши редких высотных домов города «Шаан». Доехав до нужного мне поворота остановился и поставив велосипед на подножку, спустился к Рейну. Разобрал смартфон, вынул батарею и симку. Сам смарт запулил подальше в воду, а симку воткнул в мягкий грунт поглубже. Всё, все связи обрублены, пора обзаводится новыми.

И поехал в сторону города. Теперь мне надо было найти «Лихтенштейнскую гимназию» (Liechtensteinische Gymnasium). Одно дело подойти к полицейскому на улице и сказать что не знаешь кто я и где я, а другое если тебя обнаружат в школе. Будет некий якорь. Когда кто-то сможет поинтересоваться судьбой найденыша. А учитывая что заведение элитное, то и поучаствовать в помощи этому найденышу. Ну, я так думаю, я так планировал. А там всякое может быть.

Красно-кирпичное полукруглое, пятиэтажное здание главного корпуса я обнаружил быстро. После чего приковал к ближайшему забору велосипед тросиком, повесил на руль шлем и натянув панаму направился к главному входу гимназии. Вахтер на входе не обратил никакого внимания на меня и я спокойно проник в это учебное учреждение. Пройдя по коридору вышел в холл с уютными диванчиками и работающей телевизионной панелью на стене. Сел на диванчик поближе к телевизору. Ну и что у нас здесь показывают? Местный канал «1FLTV» крутил клип швейцарской певицы «Lunik», с песней «The Game»:

Все показывают и все видят

Все осмеливаются и все боятся

В конце концов, мы все одинаковы

Все знают и все чувствуют

Все болеют и все исцеляются

В конце концов, мы все одинаковы

Все показывают и все видят

Все осмеливаются и все боятся

В конце концов, мы все одинаковы

Все знают и все чувствуют

Все болеют и все исцеляются

В конце концов, мы все одинаковы

О, мне не нравится эта игра

Под эту немудрящую песенку я и задремал, видимо сказалась беспокойная ночь. Разбудили меня точки в плечо. На меня взирала недовольная женщина лет сорока в сером деловом костюме:

– Молодой человек школа закрывается идите спать домой, — сказала она.

Ну что же пора начинать играть, а там что получится, то и получится.

– Здравствуйте, госпожа. Я в школе? В какой? А кто вы?

– Что за глупые шутки?
– взорвалась негодованием дама, - Немедленно прекращайте свои игры. Она развернулась и понеслась к выходу. Откуда через пару минут вернулась с охранником. Тот бесцеремонно меня схватил за руку и потащил к выходу. Пришлось сопротивляться и громко кричать:

– Пустите! Помогите! Что вы делаете! На помощь! Ааааа!

Видимо от неожиданности меня отпустили, и я рухнул поврежденной коленкой и локтем прямо на пол. Вскрикнув от прострелившей меня боли я не выдержал и заплакал. Свернулся на полу в позу эмбриона и для натуралистичности подвывал. На мои крики и завывания сбежался еще народ — ученики и видимо работники. Кто-то стал снимать происходящие на камеру телефона.

Но вскоре всех разогнала появившаяся администрация в лице двух мужиков. Меня они аккуратно подняли и перенесли на ближайший диванчик. И попытались расспросить, я же размазывая слезы по щекам, на все вопросы («Кто ты? Откуда? Как тебя зовут? Где твои родители?») отвечал только что зовут меня Алекс, а на остальные — не помню, не помню, не помню.