Если честно, я был несколько в ахуе от той решимости и спокойствия, с которым она наезжала на мента. Непривыкшие к подобному отпору полицаи, видимо, тоже были удивлены. Только, в отличии от меня, эта эта эмоция у них носила характер скорее отрицательный. Но главное — о моём мече пока забыли.

— У нас ориентировка. Молодой человек подходит под описание разыскиваемого преступника. Дмитрий Иванович, ваш парень, вполне может оказаться тем, кого подозревают в двойном убийстве. Всё ещё хотите мешать нам делать свою работу, девушка? Спросите своего молодого человека, откуда он едет в таком виде, — прищурился мент.

— Дима? Он, вообще-то, просто с дачи едет. И то, что выглядит сейчас не очень, не делает его преступником. — попыталась парировать она.

Глядя на победную улыбку старлея, я мысленно застонал. Простейшая ловушка, лежащая на поверхности, но я протупил и не успел среагировать, а девушка и вовсе приняла всё за чистую монету. Только что они выяснили, что я с ними не знаком.

— Дима, говорите? Странно… — насмешливо протянул он. — А в паспорте написано Константин. Это что же получается — вы даже имени своего парня не знаете? Или вы нам соврали?

— Я… — начала было моя защитница.

— Вы нагло солгали в лицо сотруднику правоохранительных органов и попытались прикрыть возможного преступника. Доставайте-ка вы и свои документы. Стас, — обратился он к старшему сержанту, стоящему слева от него. — Найди нам двух понятых. Сейчас будем проводить досмотр…

— Ладно, хватит этого цирка, — вздохнул я. — Дай сделать один звонок, старлей, и всё встанет на свои места.

— Сейчас я твою ковырялку, что ты таскаешь за спиной, тебе в твои же «одни места» засуну, уёбок, — уже безо всякой улыбки ответил он. А в следующий миг попросту выхватил из рук побледневшей девушки телефон и, видимо, выключил и удалил видеозапись. — Тыкать своим дружкам будешь, падаль. Развелось тут, сука, всякой грязи. И ты, — повернулся он к девушке, но…

Меня окончательно достала эта ситуация. Я итак был напряжён, озлоблен и вдобавок очень, очень устал. Даже не столько физически — выносливости в моём теле Игрока было ещё хоть отбавляй — сколько психологически. И, хоть я и понимал, что стоит молчать и слушаться, а потом, при первом удобном случае, просто связаться с Громовым, я не выдержал.

Одним резким, быстрым движением я выхватил телефон из его рук. Вторым — просто приложил палец к его груди, напротив сердца, и уставился ему прямо в глаза.

— Если ты не закончишь этот спектакль, — тихо прошипел ему в лицо. — Я тебя просто убью. Прямо тут. И, веришь ты или нет, мне за это нихуя не будет. Не шути со мной, шакал.

Применено неосознанное психическое давление на окружающих! Воля + 5.

Здоровенная овчарка заскулила, жалобно съёжившись у ног кинолога с поводком. Сами же полицаи, хоть и направили на меня оружие, изрядно побледнели.

Я чувствовал, что моя воля, мой гнев, словно обратившись в некое незримое поле вокруг меня, давит на троицу стоящих меня ментов. Это вышло абсолютно интуитивно, и я даже не знал, что они сейчас испытывают, но судя по их лицам — они боялись. Не так, что бы дрожи в коленях, панических воплей и выброшенного оружия, не так, что бы бежать сломя голову, нет. Но достаточно, что бы всерьёз задуматься, стоит ли эта, в общем-то, рядовая и никому не интересная проверка документов какого-то оборванца, наметившегося конфликта. И, судя по всему, старлей, на которого и пришлось основное давление, решил, что нет, не стоит.

— Приведите себя в порядок, гражданин Корсаков, — мрачно бросил он, возвращая мне паспорт. — В таком виде вы похожи на закладчика, который прятал дурь в темноте. И воняете, к тому же. Всего хорошего.

Когда они ушли, я чуть пошатнулся. Это поле, или давление, как назвала это Система, отняло у меня не мало сил. Сил, которых итак почти не было.

— Спасибо за помощь, — кивнул я девушке.

Как бы там ни было, она попыталась помочь мне. Пусть и не слишком удачно, но по хорошему, могла бы просто сразу откреститься, мол, знать его не знаю. Судя по поведению её подруг, те именно так бы на её месте и поступили.

— Не за что, — машинально ответила она, с удивлением глядя на уходящую троицу. — Меня Оля зовут, — спохватилась она. — А что за фокус ты сейчас использовал?

— Секрет фирмы одуванчик, — покачал я головой. Да что б я сдох, если сам понимал, что я и как использовал. — Ладно, я пойду.

Шагая к метро, я ощущал, что мне всё хуже и хуже. Уже подойдя ко входу, я, с трудом толкая тяжёлую дверь, что двигалась воздушным потоком будто нарочито таким образом, что бы её было как можно тяжелее открывать, я почувствовал, как кто-то помогает мне. Скосив глаза, я увидел Олю.

— Ты куда? — поинтересовался я, шагая к турникету.

— Да стой ты! — ухватила та меня за рукав.

Мы встали посреди потока идущих внутрь людей. Люди, стремясь в недра подземных туннелей, к могучим электрическим поездам, что подобно кораблям бороздили русла подземных туннелей, словно их речные товарищи — реки, шипели на нас и толкались. И если меня, здоровенную детину, старались не слишком задевать плечом, ведь выглядел я сейчас так, что мог за подобное и в зубы дать, то девушку едва не сносило течением толпы. Невольно прижавшись ко мне, что бы не быть смытой этим потоком, та продолжила: