– Теперь давайте по порядку: кто первый пришел на работу вчера? – он задал этот вопрос, не отрываясь от своего блокнота, не стал смотреть в мои глаза, пытаясь понять, лгу я или говорю правду, он прозвучал так, будто я должна заполнить анкету перед тем, как меня возьмут на работу, это меня немного успокоило.

Переносясь во вчерашний день, я вспомнила, что пришла на работу самая первая:

– Я открыла гаражи, у меня есть ключ, мне Борис Романович сам его выдал, не нужно было? – лепетала я.

Павел опять поднял голову, склоняя ее на бок и заглядывая в мои глаза, спросил:

– Почему вы считаете, что этого не нужно было делать?

Я была озадачена:

– Я не считаю, просто вы спросили, и я подумала… – после этого я замолчала. Павел переспросил:

– Так вы говорите, что у вас есть ключи от гаража, так?

– Так, – подтвердила я.

– У кого еще, кроме вас, есть ключи? – поинтересовался сотрудник полиции.

– У Бориса Романовича, конечно, у меня… – я задумалась, Павел перебил меня и задал следующий вопрос:

– А у Михаила были ключи, вы знаете такого?

– Да, да, у Миши были, то есть… – Павел опять перебил меня, и снова задал вопрос:

– Почему вы умолчали сразу?

– Я не умалчивала, просто вспоминала, а почему были, он что их потерял? – прокомментировала я вопрос нашей родимой полиции.

– Хм, вы не заметили ничего необычного, что-то особенное не запомнилось вам со вчерашнего дня? – снова проигнорировал мой вопрос следователь, но я ответила:

– Ничего особенного, я пришла, начала раскладывать технику, сопоставлять с документацией, вскоре пришла Оля, за ней сразу Миша и Костик и остальные, немного позже пришел начальник, было много работы, я даже чуть не сломала шею, пошатнувшись на лестнице, но Миша вовремя подоспел, после обеда он уехал, к вечеру мы закончили, и я ушла домой.

– Какие отношения вас связывают с Михаилом? – задал следующий вопрос Павел.

– Нормальные, какие нас могут связывать отношения… – еле заметно возмутилась я. – Он просто вовремя среагировал и поймал меня, ничего особенного, – продолжала я бурчать.

– Хорошо, может быть, у кого-либо другого из сотрудников были с ним романтические отношения? – Павел продолжал расспрашивать меня о Мише.

– Думаю, нет, у него ведь семья… Я ничего об этом не знаю, а в чем собственно дело? – постепенно я стала недоумевать от того, к чему ведет этот человек, но он снова проигнорировал мои эмоции и задал следующий вопрос.

– Мы уже заканчиваем, но перед эти скажите, пожалуйста, знаете ли вы, когда и куда уехал Михаил, и с кем и когда конкретно вы видели его в последний раз?

В этот момент я услышала громкий возглас «О, Боже!», повернулась туда, откуда доносился звук, увидела лицо Оли, исполненное ужасом, и произнесла:

– Что за черт?!

Меня тут же отвлек следователь и попросил ответить на вопрос, который задал мне ранее, я согласилась:

– Он уехал около трех, на своем автомобиле, один, потом не вернулся, сегодня его тоже не было, я сама удивилась, но это же Миша, это был последний раз, когда я его видела. Павел, в чем дело, это начинает меня беспокоить… – я думаю, это прозвучало очень искренне, так как следователь выдохнул, подошел ближе, тяжело положил руку на мое плечо и произнес:

– Мне очень жаль, но дело в том, что мы нашли тело Михаила, его больше нет, я соболезную…

Произошла пауза, я вдруг отчетливо услышала все, все звуки, происходившие вокруг, как оказалось, их было множество – от звуков автомобилей и железа, до совершенно естественных, как взмахи крыльев голубей, их посапывание, превращение старого снега в воду, это такое тихое хлюпанье, я слышала даже, как шуршит моя одежда и одежда окружающих, а под ней редкий хруст соединительных тканей и костей, такой хруст часто издает тело человека, просто мы привыкли не обращать на это внимание. И, наконец, я решилась:

– Что? Как?

Следователь профессионально дал мне время, чтобы выдохнуть, выдохнул сам и попытался отвлечь меня деталями, это ему удалось:

– Мы практически уверены, что это убийство, больше деталей сообщить не могу. Простите, но мне нужно опросить остальных ваших коллег, я советую вам пойти домой, успокоиться, посмотреть телевизор и лечь спать, завтра будет новый день, и будьте готовы к тому, что нам еще придется встретиться, еще раз примите мои соболезнования, – он был предельно вежлив и старался выдавить из себя как можно больше искренности, но я понимаю, что ему нужно сохранять хладнокровие, и в какой то степени это было его оправданием, так как Миша, по сути был ему совершенно незнакомым человеком, в тот момент, когда они встретились, Миша уже даже не был человеком, это было всего лишь его тело, самого Миши там уже не было.

Странно об этом думать: вот есть человек, а вот его нет, только этого не понять, нужно время, ведь память есть, от нее не сбежать. Эта новость стала шокирующей, любая смерть станет шокирующей, а насильственная, так еще и того, с кем я лично была знакома и провела бок о бок много лет – совершенно немыслима, непередаваемые ощущения. Видя, насколько это происшествие поразило окружающих, мне стало особенно грустно, но в наибольшей степени я переживала за Костика: они с Мишей были друзьями, я не вдавалась в подробности их отношений, но даже мне было понятно, что они близки. Бедный Костик. Если говорить об Оле, то это что-то невероятное, мне даже не хотелось к ней подходить, я просто стояла на месте, где меня оставил следователь, а она уже сидела на ящиках и плакала. У нее сейчас происходит огромное смешение эмоций: с одной стороны, ее коллега убит, и это необычайно трагическая новость, но это случилось Восьмого марта, и теперь это не ее женский день – такой скачок эмоций от полного счастья к полному трагизму, я боялась, что это станет губительным для нее.