Шрифт:
— Кто спросит?
— Следователь, прокурор, мало ли кто. Кому положено спрашивать по должности.
— Не будет ни следователя, ни прокурора. Вопрос решён ко всеобщему удовлетворению.
— Понял.
Я и в самом деле понял: открытого дела не будет. Прослушивание первого секретаря — это политический скандал. Уотергейт областного масштаба. По счастью, мы живем не в Америке, и никто не позволит предать дело огласке. А кто прослушивал, зачем — не моего ума дело.
— Это хорошо, что поняли. Вам ведь нужно готовиться к международному турниру?
— Разумеется, нужно. И я готовлюсь. По мере сил.
— Готовьтесь, готовьтесь. Вы, слышал, хотите ехать в Вену не один.
— Это было бы весьма полезно — выехать с командой. Шахматы вовсе не индивидуальный вид спорта, как кажется со стороны. Для достижения высокого результата — а я нацелен на самый высокий результат, скажу без ложной скромности, — поддержка тренера, врача, психолога весьма важны. И у меня они есть.
— Это студентки-то?
— Да. Они ещё молодые, но они растут. И Ольга Стельбова, и Надежда Бочарова, и Антон Кудряшов. Растут вместе со мной. Приобретают уникальный опыт. И года через три-четыре страна получит специалистов самого высокого уровня. Ну, я так считаю.
— Я понимаю, понимаю. Думаю, что мы сможем дать положительную характеристику участникам вашей команды. При условии, что вы за них ручаетесь, конечно. Ручаетесь, что и здесь, и в капиталистической стране они будут вести себя соответственно высокому званию советских людей.
— Я в них уверен настолько, насколько вообще можно быть уверенным в людях, которых знаешь много лет.
— Ну, и славно. И они, и особенно вы, Михаил Владленович, на хорошем счету. Желаю вам на таком счету оставаться и впредь.
— Буду стараться, — скромно ответил я. Слово «впредь» меня слегка смутило: нарочитая старомодность специально для меня, или это для капитан-полковника естественный оборот?
Разница есть.
И я, распрощавшись, покинул квартиру. Вопросов у меня осталось множество, но задавать я их не стал. Неуместно это — задавать вопросы, зная, что никакого права на ответы ты не имеешь.
Я немного опасался, что меня будут вербовать в информаторы. Чтобы писал сводки о настроении в институте, давал характеристики отдельным студентам, а то и преподавателям. Но не стали меня вербовать. Видно, приберегли на иное.
В итоге с гуся мы имеем что?
В итоге с гуся мы имеем невнятное обещание выпустить меня с командой в Вену. В обмен на примерное поведение, которое, в первую очередь, заключается в умолчании события прослушивания дачи Стельбова.
Я ведь не какой-нибудь журналист из американского детектива, который берется расследовать то, что его совершенно не касается. У журналиста, по крайней мере, есть возможность лавировать: если закон нарушила республиканская администрация, он обращается в демократическую прессу, а если демократическая администрация — в республиканскую.
У нас не то. У нас проще. Помалкивай, и всего делов. Кто прослушивал, зачем — да какое мне дело? Сказал по-соседски Андрею Николаевичу, и довольно. А уж член ЦК КПСС сам решит, к демократам ему идти за подмогой, или к республиканцам. Они, конечно, у нас так не называются, но диалектический материализм настаивает: нет и не может быть единства в партии, состоящей хотя бы из двух человек. А когда их миллионы… Основная масса, конечно, привлечена как балласт, для устойчивости. А среди активных есть левое крыло, есть правое крыло, есть ещё какое-нибудь крыло. Серафим и то шестикрылый, чем партия хуже?
Нет. Не касаюсь, не лезу, не думаю. Пока. А думаю о предстоящем турнире.
Организацией выезда занимаются Ольга и Надежда. По своим каналам. Я лишь написал обоснование для выезда — оказание квалифицированной поддержки для достижения максимального результата в Венском Шахматном Конгрессе 1974 года.
Справятся. Андрей Николаевич пособит, и его сестра. На крайний случай есть ещё и Галина, но этот козырь я приберегу.
Я уселся в «ЗИМ». Через полчаса закончатся занятия в автошколе.
Может, нам в кино сходить? В «Юности» идет фильм с заманчивым названием «Шах королеве бриллиантов». Намёк? Борьба фракций? Или просто — кино?
Глава 17
22 февраля 1974 года, пятница
ТЕОРИЯ ВЗАИМНОГО ПРИСМОТРА
Отель «Сойка» был бедненький, но чистенький.
— Ничего, мы тут быстро всё изгваздаем, — сказала Лиса, оглядевшись.