Вызову полицию — возвращаемся к предыдущему пункту — сразу сообщат отцу — вместо помощи, огребу и спорткара лишусь окончательно.

Вот же попал…

Во время ожидания эвакуатора я много чего думал, но главное знал. Кто-то хочет мне помешать с расследованием. И этот кто-то знал, где я нахожусь. Проследил за мной? Может и так. О том, что я приеду с братьями в мастерскую конкретно сейчас, в это время, точно знал только один человек. Тот, к кому мы, собственно, и ехали…

С тяжелым сердцем отправил с эвакуатором на временный отдых железного друга. Спорткар, держись там!

Распутаю расследование и тогда спокойно займусь ремонтом тачки. Отец уже не сможет помешать, ведь все решится. Кто бы знал, как я на это надеялся.

Созвонился с Гордеем и вкратце ввел его в подробности, но так, чтобы он не проявлял при реставраторе эмоций. Попросил искать в два раза тщательнее и проверить Лешину квартиру, он там как раз и живет на два этажа выше мастерской. Брат мне сообщил об одной из находок: в мастерской Леши ждет своей очереди на реставрацию шкатулка историка из нашего универа. По записям дяди Амелии совпадало, с тем самым, возлюбленным мамы.

Кем бы ни был вор, у него точно есть сообщники.

При ограблении музея камеры возле входа зафиксировали предположительно девушку в кепке. Заключение сделали по одежде. Но я-то знаком с маскировкой, поэтому только на вещи не полагаюсь.

Сразу домой не поехал, меня не оставляло ощущение, что я упускаю важную нить. Помчался в метро совсем в другом направлении. Вышел возле дома историка. У меня были к нему вопросы, которые лучше не обсуждать в универе.

— Платон, а ты с какого факультета? Ааа… парень Амелии? — переспросил он по телефону.

— С вами можно встретиться ненадолго, Яков Семенович?

— Подожди меня во дворе, я сейчас спущусь, — согласился без лишних вопросов.

Я остался ждать и прикидывать, как мне с ним себя правильнее вести. Яков Семенович значимое лицо в истории пропажи сундука. Его нельзя назвать безучастным, но на чьей он стороне, оставался большооой вопрос.

Мимо меня проехал велосипедист, после пострадавшего спорткара, я уже на всех оглядывался, потому и проследил за ним взглядом.

— Платон, берегись!!!

Это слово второй раз за день!

Голос историка услышал, реагировал на автомате. Не задумываясь, сразу отпрыгнул в сторону, не рассчитал от неожиданности, и даже свалился.

Но не один я приземлился на асфальт.

В том самом месте, где я стоял три секунды назад, с грохотом шмякнулся… самовар.

По размерам и тяжести, самовар переплюнет даже удар кирпича.

— Как ты? Не пострадал? — участливо запричитал препод, отряхивая мой грязный рукав.

— Выжил и хочу поймать того, кто самовары не жалеет, — ждать не собирался и помчался в подъезд, выкрикивая на ходу: — Вы видели, откуда летел самовар?

— С окна под крышей. Там никто не живет.

Историк пытался не отставать, но все же запыхался и двигался медленнее.

Вход на крышу оказался открытым. Здесь велись ремонтные работы и воняло краской. Повсюду валялись доски. И прямо посредине чердака стояли мешки с цементом.

Я даже в мешках порылся, весь покрываясь серым налетом и пылью. Ни одной живой души тут и в помине не было. Выйти из подъезда преступник или сообщник преступника не мог. Быстро спуститься с крыши тоже, я проверил.

Но у него оставалось время быстренько спуститься в одну из квартир.

— Так что ты хотел мне сказать? Почему приехал? — напомнил историк, когда мы вышли на улицу.

— Яков Семенович, вы часто делаете заказы у реставратора, дяди Амелии?

— Бывает иногда, а что? — удивился вопросу.

— Мой вопрос связан с вашим последним заказом на шкатулку. Мама давно просит сережки ее прапрабабушки восстановить, семейная реликвия, но вид потерян.

— Алексей, профессионал своего дела, хоть и любит поворчать, — принялся расхваливать, — Все коллекционеры города с ним знакомы, если заказывать, то лучше у него. Тем более, он дядя твоей девушки.

— А вы знакомы с коллекционерами? Возможно, знаете каналы сбыта старины?

— Ой, нет, я не настолько любитель. Мне иногда дарят студенты вещицы, которые я прошу для музея. После восстановления, чаще всего их туда принимают.

— Вы просто помогаете или потому что дружите с директором со студенческих времен?

Историк заметно напрягся.

— Точнее будет назвать, дружили. Платон, говори со мной прямо, я пойму, — опустил на переносицу очки и пристально уставился.

Разговор получился долгим, но полезным для меня…