ГЕЛЯ (разглядывая Седого). Седой… ещё не седой. Извини, сразу не узнала. Ну, давай, Седой, заходи. Будем пиво с тостами пить.

Седой заходит в зал и выставляет на стол квадратную бутылку виски.

СЕДОЙ. Тогда… За встречу старых друзей.

Пятак разворачивает бутылку этикеткой к себе.

ПЯТАК. Вискарь?.. (Щурясь, читает по слогам.) Вхи-тэ хо-рсэ…

ГЕЛЯ. Руки, руки, Пятак!

ПЯТАК. Да я прочитал только.

СЕДОЙ (с английским акцентом). Уайт хос – Белая лошадь. Мировой бренд.

ГЕЛЯ. А это Витёк Пятаков. Знаешь такого? (Ставит на стол тарелку с тостами.)

СЕДОЙ. Да всего и не упомнишь. Я в Булавинске лет десять не был. Иду по городу – вроде все знакомыми кажутся, а вроде и нет… Как будто в свою бывшую школу зашёл – стены родные, а люди новые.

ПЯТАК. Я тя помню. Ты с гелькиным мужем на эстрадно-духовом учился. Точно!

СЕДОЙ. Было дело.

ГЕЛЯ. Ну учился и учился – наливай.

ПЯТАК. Я что ли?

ГЕЛЯ. Нет, блин, соседа позову.

ПЯТАК (Седому). Извини, мы уже второй день бухаем, реакция чудок замедленная… (Берёт бутылку в руки.) Ну чё, банкую?

СЕДОЙ.  А чё, смотреть на неё – разливай.

ПЯТАК. Гель, хоть бы рюмки достала. Вискарёк-то цивильный.

ГЕЛЯ. Откуда адрес узнал? (Идёт и достаёт стопки из шкафчика.)

СЕДОЙ. Денис твой сказал.

ГЕЛЯ. Он уж сто лет не мой.

ПЯТАК. Геля ведёт праведный образ жизни. Принадлежит только общественности.

ГЕЛЯ. Никому я не принадлежу. А зачем тебе адрес мой? Праздное любопытство?

СЕДОЙ. Да нет. Загранпаспорт надо новый – этот закончился. Брата с семьёй тревожить как-то неловко – у них трое детей. В двухкомнатной квартире. Двое совсем махонькие. В гостинице рядом всё занято… Вот, пришёл попроситься на недельку-другую, пока документы делаю. За квартиру заплачу, сколько скажешь. Потом обратно в Москву и – дальше за бугор.

ГЕЛЯ. Ты ведь женатый был.

ПЯТАК. Опа… (Разливает виски по стопкам.)

СЕДОЙ. Было дело.

ГЕЛЯ. Таня, кажется? Ты с ней к нам с Денисом приезжал. Ещё на старую квартиру.

СЕДОЙ. Тринадцать лет назад! – мы только расписались.

ГЕЛЯ. А у нас с Денькой был уже… закат. Закончился институт, закончилась студенческая семья.

СЕДОЙ. Он сказал, ты ещё раз замуж вышла. (Искоса смотрит на Пятака.)

ГЕЛЯ. Ошибаешься. Пятак мой собутыльник.

ПЯТАК. Слушайте, сэ-эры, я вам не мешаю?

ГЕЛЯ. Сиди пока.

ПЯТАК. Может, присовокупим? (Щёлкает по стопке.)

СЕДОЙ. За что?

ГЕЛЯ. Ой, давай без примитива, а – за встречу, за любовь, за морковь. Мы просто приятно проводим время.

ПЯТАК. Гелиос, ты гений. Краткость – твоя сестра. (Выпивает.)

СЕДОЙ. Я за удачу выпью… для себя. (Выпивает.)

ГЕЛЯ. А я приятно и банально провожу время. (Слегка пригубливает и ставит стопку на место.) Странно: сто лет не виделись, даже не обнялись, не поцеловались… Как будто тебя за пивом послали – хоп – и вернулся.

ПЯТАК. За бугор куда мотанёшь?

СЕДОЙ. До фонаря, лишь бы платили нормально.

ПЯТАК. Логично. А прилетел откуда?

СЕДОЙ. Из Штатов.

ПЯТАК (ошарашенно). Из Америки, из самой?!

СЕДОЙ. Ну да.

ПЯТАК. Вот суки. Скажи, они ведь козлы, а?

ГЕЛЯ. Пятаков, успокойся. У тебя все козлы.

ПЯТАК. Не все. Америкосы – козлы.

СЕДОЙ. С чего это?

ПЯТАК. Как с чего – они из нас всю жизнь кровь пьют. Ты чё их рожи не видел? Ты же ходил между ними. Неужели не заметил?