Шрифт:
Я много времени в жизни потерял, но никогда еще не терял его так буквально: даже рукой не получалось шевельнуть. Надежду во мне поддерживало лишь то, что кто-то из той деревни, уж конечно, еще жив – прошло всего-то сорок лет с тех пор, как оттуда забрали танамор, а значит, тем, кому было двадцать, теперь всего-то шестьдесят. Рано или поздно отыщутся.
Когда Бен был дома, он чем-то гремел в одной из комнат. Небось собирал обратно свою машину. Растроганный его преданностью делу моего оживления, я вызвал его к себе и ссыпал ему в руки все деньги, какие оставались у меня в карманах.
– Лучший способ что-то узнать – платить за сведения, – сказал я. – Удвой усилия.
– Да-да, – рассеянно протянул Бен и тут же пошел обратно к двери. – Но сдачу оставлю себе. Ты все равно никуда не ходишь, а мне пригодится на благое дело!
– В твоем исполнении слова «благое дело» звучат пугающе, – пробормотал я ему вслед и вяло улыбнулся.
Бен над моей шуткой не засмеялся.
Глава 3
Особый экземпляр
Дни шли за днями. Мамаша хлопотала по дому, Бен и Молли где-то пропадали, а я сидел неподвижно и не понимал, как мой гениальный план спасения пошел по такой кривой дорожке. У всех были свои дела – и в этом отношении, как ни странно, наибольшее родство душ я чувствовал с Кираном. Тот бродил по дому, как кот, и лишь иногда заходил спросить меня, не хочу ли я помочь ему кое с чем на фабрике. Видимо, так этот чокнутый бедолага шутил. Я неизменно отвечал отказом, и мы расставались до следующего раза.
Когда даже мамаша перестала меня задирать, я дошел до дна отчаяния. Нужно было срочно предпринять что-нибудь великолепное. Да, я не могу двигаться, но я ведь никогда не был силачом, который способен уложить врага одной левой, я побеждал умом, так с чего я решил, что пора это прекратить? Деревня праведников существует, это не сказка, отец был там, он не стал бы лгать в своем прощальном письме. Бену с Молли такая задачка, видимо, не под силу, но разве они умнее меня? Я все решу, надо только…
И тут меня осенило.
– Молли! – позвал я. Вот кто мне точно поможет. – Молли!
Она, как ни странно, явилась довольно скоро. Интересно, чем она занята дни напролет? Я-то думал, что пропадает в полях.
– Помираете? – испуганно спросила она, быстро стягивая холщовый фартук.
Под ним была обычная деревенская одежка, прямо как у ее матери: никаких больше дамских платьев и шляпок.
– Наоборот. Я знаю, как нам отыскать ту деревню! Объявления!
– Мистер, я сейчас не могу, у нас тут…
– …Вряд ли что-то более срочное, чем наши поиски. – Я зашарил по карманам в поисках денег, но там было пусто. – Возьми у Бена денег, купи много бумаги, уголь и клей. Где тут у вас это берут? Быстрее, ну же!
Секунду я боялся, что мы уже не настолько дружны и она не послушает. Но Молли взглянула на меня с теплотой, как будто уже и не чаяла, что я заговорю, и выскользнула за дверь. Раздались приглушенные голоса, потом Молли заглянула в комнату, победно вскинув над головой деньги, и была такова.
Я растроганно усмехнулся. Приятно, когда кто-то на твоей стороне. А идея и правда гениальная: раз какой-то Каллахан может расклеивать по городу объявления, почему бы нам не сделать то же самое?
Пока Молли не было, я в деталях представил картинку, которую хочу изобразить. Деревня праведников: домики, деревья, люди с длинными волосами и в длинных одеждах, как Мерлин в сказках про короля Артура. Они стоят вокруг сияющего трилистника, над ними – большой знак вопроса и текст для тех, кто умеет читать: «Если кто-то знает о местонахождении деревни праведников, хранивших танамор, напишите или приходите по адресу…»
Когда примчалась Молли с предметами для рисования, у меня все уже было мысленно готово.
– Какой у вас адрес? – спросил я, одобрительно глядя на стопку бумаги, которую она грохнула на пол около моего стула.
– Чего? А! Улица и дом! Плама-Бохар, 121. «Бохар» значит «дорога», а «плама» – «слива», а дорогу назвали сливовой, потому что…
– Вдоль нее много сливовых деревьев?
– Все-то вы знаете, мистер! Вам, наверное, интересно, почему номер дома такой длинный? А потому что дорога длинная, отсчет от города ведется, – с гордостью пояснила Молли и положила лист бумаги мне на колени.