Влад больно схватил меня за руку и потащил в дом сразу на второй этаж.

В комнате с приглушенным светом Влад кинул меня на кровать, стянул с себя куртку, футболку, обувь.

И медленно пошёл на меня…

Я задрожала так, что подо мной кровать пошла ходуном. Кусая губы, плакала и молилась, чтобы этот кошмар закончился.

К моему изумлению Влад не придавил меня как лев львицу, он лёг рядом, нежно взял мою руку и положил себе на грудь.

Я замерла, но глаза скосила. Грех было не скосить — такое красивое тело. Вязь татуировок на горячей, твердой гладкой груди.

Довольный Влад командовал моей рукой — он спустил ее себе на живот. Живот твердый, с теплой шелковой кожей. Невольно я погладила пальцами.

Влад решил, что это знак… и переместил мою руку ниже…

Я хотела выдернуть руку, но мужчина ее крепко удерживал, вжимая в себя.

Его губы легли на мою шею.

Вжикнула молния, и теплая рука полезла под малюсенький топик.

Я вся горела от желания… Вожделение потекло по моим венам и внизу живота запульсировало.

— Влад не надо, — снова закричала я. — У меня есть другой. Я люблю другого!

Мужчина встряхнул шоколадной челкой, стряхивая наваждение. Чуть отстранился от меня, продолжая удерживать рукой мою руку.

Влад молчал в поисках ответа на мою признательную речь.

— Алиса, я женат, у меня дети. Ты станешь моей любовницей, не больше. Но тебе этого статуса хватит, чтобы жить безбедно, долго и счастливо. Тебя будут уважать в городе.

Влад резко бросил мою руку, поднялся и начал медленно одеваться.

В голове промелькнуло:

— Он так легко сдался? Всё страшное позади? Фух!

Я поднялась и села на кровати, пытаясь расчесать полувысохшие запутавшиеся волосы руками.

— Сходи в душ, — спокойно заметил кареглазый, бросая на меня снисходительный взгляд.

— Дома схожу, — улыбнувшись, ответила я.

— Ты дома! — заявил мужчина, застегивая замок куртки. — Это мой дом, и ты будешь в нем жить, пока ты моя.

— Я не могу здесь жить. У меня своя жизнь!

Влад мрачно усмехнулся:

— Твоя жизнь принадлежит мне. Будешь делать то, что я скажу. Ты моя! Надеюсь навсегда.

Из глаз брызнули слёзы, когда поняла, что этот парень серьёзно взялся за меня и хочет сделать своей наложницей до конца моих дней.

Я что Роксана, ставшая Хюрем в гареме султана Сулеймана? Это в двадцать первом веке!

— Влад, ты не понимаешь! Мне нужно выйти отсюда, — заверещала я, бросаясь к двери.

Но большой мужчина с отрицательным обаянием перекрыл мне дорогу.

— Это ты, кажется, не понимаешь, как много значишь для меня. Когда ты случилась в моей жизни два года назад, я был счастливо женат. А сейчас я как неврастеник каждую минуту думаю о тебе! Даже когда снимаю цыпочек в баре, ищу, чтобы была хоть немного похожа на тебя. Пойми, надоело пить суррогат!

Я рыдала, а Влад вытирал мои слезы большими пальцами.

— Алиска, ты моя мания! Ты моё безумие! Я никогда тебя не обижу.

— Если ты меня любишь, тогда отпусти, дай свободу!

— Милая, я тебя не люблю. Я тобой одержим.

Влад отстранился и направился к лестнице.

— Как же я? — крикнула ему в след.

— У тебя будет повар, горничная, охранник. Кстати, никаких телефонов. — На этих словах Влад достал из кармана мой телефон и помахал им на прощание.

— Когда ты меня выпустишь? Меня буду искать!

— Вряд ли найдут. Я приеду сразу, как только позовешь меня.

— Ты оставляешь меня одну в заточении? Купи мне хоть белую пушистую кошечку! — проплакала я вслед.

— Перса? Ладно. Жди.

***

Скинув с себя мокрую, чужую одежду, присела на кровать, чтобы стянуть ненавистные сапоги-чулки.

В дверь постучали, и, не дожидаясь приглашения, тут же вошли.

Молодая симпатичная горничная с курносым носом и голубыми глазами. Осмотрев помещение, девушка тут же кинулась ко мне.

— Я помогу, — надменно произнесла она, снимая левый чулок.

— Сама бы справилась, — процедила с возмущением.

— Не нужно ничего делать самой, для этого есть я. Меня зовут Анна, я — ваши руки и ноги.

— Хорошо, — тихо и покорно выдохнула я. — Анечка, не могли бы Вы принести мне телефон, — вкрадчиво попросила я хитренькая.

Аня широко улыбнулась и нежно ответила:

— Нет! Категоричный запрет хозяина на гаджеты.

— Понятно, — промямлила я. — То есть вы тень хозяина при мне? Мои руки, его уши?