— Да мы не ссорились, так повздорили, хотели люстру повесить. — Сказал дед и пытаясь убедить меня в своих словах потряс куском люстры.

— Мы не сошлись во мнении о том какое заклятье будит эффективно милая леди. Хотя по утрам правильнее будет сказать грозная. — Мужчины рассмеялись, и дед прошептал какое-то заклятье, и люстра воспарила, оказавшись на прежнем месте целехонькая. Тоже проделал Кассиэль с вазой в которую я выстрелила.

Опустив пистолет и вздохнув прорычала:

— Эхо, попадись мне только засранец фигов, прибью как увижу понял! — Подойдя к дедушке, протянула ему пистолет. — Какие планы вообще? Я остаюсь тут или еду с вами дедушка?

— Мы отправимся в родовой замок, не гоже тебе жить одной. Кстати Кассиэль я тут подумал, раз моя внучка вернулась домой, не хочешь отправиться с нами, в качестве гостя? — Забирая пистолет вымолвил дедушка.

— А почему бы и нет, думаю это отличная возможность показать, что нашей вражде конец! У меня кстати завалялись чары перехода, так что не пройдётся трястись в экипаже четыре дня. — Выудив из кармана штанов желтый лист с черным рисунком в виде елочки и поверх выведенного цветка типа ромашки, кинул нам под ноги и едва лист коснулся пола, резкое чувство падения и БАЦ! И уже в следующий миг мы стояли на улице, у огромного дворца из белого мрамора, с золотыми оконными рамами, и бегающая прислуга, облаченная в салатовые одежды. Когда мы вошли у входа планировка была точь-в-точь схожа с резиденцией отца, только раза в два масштабнее и украшено намного богаче. Дедушка раздавал распоряжения, попутно болтая с своим новым другом. В какой-то момент в холл вышла красивая беловолосая женщина с изумрудными глазами в золотистом наряде, обшитое изумрудами.

— Что происходит Ларэм? — Видимо это прабабушка, в глазах было нечто схожее с ним. В след за ней, появились ещё двое мужчин с белоснежными волосами, а это видимо дяди. Вот что странно у них у всех белые волосы, но у отца ведь не такие были, нужно будет узнать почему.

— Нашей вражде пришел конец Адей. В честь возвращения внучки, сегодня устроим пышное празднество. Кассиэль согласился остаться на пару недель у нас, дабы обсудить дела. Прошу относиться почтительно к нашему гостю. — Его слова казалось было бабушка пропустила мимо ушей, её волновало лишь одно слово, внучка! Подойдя ко мне, она заключила меня в объятия и в нос ударил запах духов, будто бы розу понюхал.

— Я отведу тебя в подготовленную комнату, когда я узнала, что у меня есть внучка, ты не представляешь на сколько я была рада. Кстати это твои дяди, Визарий и Эсмунд. — Визарий в ответ мне улыбался и махал, а вот второй прожигал меня взглядом и помахав рукой ушел, прочь. Чувствую весело будет тут.

Комната оказалась на столько огромной, что тут было все что душе угодно, от мольберта для рисования, до баночек с травами. Огромная кровать с винтовыми опорами, камин, несколько шкафов ломившихся от одежды и аксессуаров, туалетный столик, в отдельной комнате была ванная и нормальный туалет, ну хоть тут все как я хочу. Пока я нежилась в ванне, бабушка Адей, суетилась в комнате, решая какой наряд бы мне подошел больше и каково было удивление что я одела черное платье, с пышной юбкой, держащееся на плечах, добавляя серебристый кулон, подаренный матерью и серебристые серьги с незамысловатым рисунком. Черные перчатки, аккуратно заколотые волосы и образ был готов.

— Почему у отца был другой цвет волос? — Вывела из раздумья я бабушку. На что та недовольно поморщила носик.

— Твоя мать сбежала в мир людей приняв их личину, и это отражалось на Клаусе. Сто раз говорила, что это до добра не доведет. Не будь он с ней связан возможно был бы жив. Не думай о грустном. Пойдём я тебе лучше покажу дворец. — Подхватив меня под руку, пол дня водила меня показывая то что я не в силах была оценить. Под вечер, меня откровенно тошнило от красот и ценностей, и историй о них. Увидев выход в сад, простилась с бабушкой и сказала, что хочу побыть немного одна и выскользнула на улицу.

На удивление тут царила теплая погода, все цветы, кусты и деревья цвели п плодоносили. И особенно радовала высокая кустовая завеса. В виде простенького лабиринта. Буквально наткнувшись на Эсмунда, тот недовольно прорычал и схватил меня за горло.

— Думаешь тебе тут рады, мелкая сучка?! Ошибаешься! Тебе не разрушить то что я выстраивал веками. Ещё раз влезешь, удавлю! Ты поняла меня племянница! — Позади раздался кашель, и дядя меня отпустил, добавив. — Приятного вечера Катра! — Почему это прозвучало так будто он меня проклял и о чем он вообще говорил? Во что я влезла то?

— Вижу не все оказали тебе теплый приём. — Моим спасителем оказался Кассиэль. Только вот сейчас его видеть хотелось меньше всего.

— Теплее не куда. — И только на этом подняла глаза на мужчину, стоящего в свободной рубахе у горла крепился воротничок, на котором в серебряной, ромбовидной оправе был сложный узор. Черные штаны и белоснежная рубашка, с высокими сапогами, смотрелись будто на картинке. — Хорошего вам вечера господин Кассиэль.

— И вам юная леди. — Мужчина побрел в глубь лабиринта, а я вернулась в свою комнату и даже на торжество не вышла. В глубине души скреблось странное чувство. Чувство опасности смешанного со страхом.

Дни летели один за другим, бабушка обучала меня основам магии, которая у меня ещё не пробудилась и рассказывала о правилах этикета. Спустя вторую неделю нас покинул Кассиэль И примерно в то же время пропал дядя Визарий, не оставив ни намека, куда собирался и когда вернётся, и это с возмущением обсуждалось при каждом завтраке, обеде или ужине. А вот дядя Эсмунд, вёл себя странно, пару раз я видела его с книгой черной магии, которая была не пустым звуком тут. Черная магия, это боевая магия, страшная и могущественная. Хотя все равно все заклятья зависели от силы маны владельца, отражать эти заклятья тоже нужно было уметь. Зачем ему магу, который предрасположен к лекарному делу читать подобное? Тайком я старалась заучивать отражающие заклятья и чары и учась попутно выстраивать чары перемещения. Все это время мы коротко переговаривались с Эхо, который помогал мне во всём, часто наблюдая за мной. Грустно улыбаясь, он бывало уходил в глубины мыслей, настолько сильно, что не слышал меня. В такие моменты он касался своих губ указательным пальцем и когда приходил в себя дважды как постукивал по уголку рта и начинал говорить.