Клэр подошла к роялю и провела пальцем по гладкой поверхности, повторяя контур инструмента от хвоста до клавиш. Остановившись возле табурета, она немного поколебалась, потом присела и подняла крышку. Погладила чёрную клавишу, затем белую. Клэр напрягла память, вспоминая лёгкие мелодии, которым её научила мама. Пытаясь изобразить её в воздухе, она случайно нажала на клавишу сильнее, чем ожидала. Раздался лёгкий звук, однако ей показалось, что он заполнил весь дом. Клэр задержала дыхание, ожидая реакции, но ничего не услышала. Все спали. Выдохнув с облегчением, она поборола желание продолжить свою воображаемую игру и опустила крышку рояля.

В глубине дома послышался какой-то шум. Клэр замерла и посмотрела на двери. Ничего не происходило.

— Только галлюцинаций ещё не хватало, — пробурчала она. Стоило пойти спать, или хотя бы попытаться.

Клэр осторожно встала и сделала шаг к выходу, но вспомнила, что оставила бутылку с водой на крышке рояля. Она обернулась, но, не рассчитав скорость и направление, со всего размаха влетела коленом в край табурета.

— Чёрт! — резкая боль пронзила ногу, и Клэр присела на пол, обхватив колено руками. — Чёрт!

Тихо подвывая, она встала, выпрямила ногу, пытаясь разглядеть в темноте ударенное место, когда комнату заполнил яркий свет. Клэр зажмурилась от неожиданности, чувствуя, как сильно колотится сердце в груди.

— Что здесь происходит? — услышала она знакомый голос за спиной и обернулась.

В дверном проёме в одних пижамных штанах, со взъерошенными волосами и полусонным взглядом стоял Даниэль.

— Ты меня напугал, — выдохнула она.

Даниэль поднял брови.

— Это я тебя напугал? Вот уже пару минут я пытаюсь понять, не залез ли кто-то в дом.

Клэр нахмурилась, неужели её столкновение с маленькой табуреткой наделало столько шума?

— Я не могла уснуть, — пояснила она.

Глаза Даниэля наконец-то привыкли к свету, и он перестал щуриться.

— И ты решила, что лучший выход — это заняться музыкой в полтретьего утра? — ухмыльнулся он.

«Полтретьего? Отлично! Завтра она ни за что не встанет. Хорошо, если проснётся к обеду.»

Боль в ноге напомнила о себе, и Клэр потёрла ударенную коленку. Даниэль вопросительно посмотрел на неё.

— Я зацепила стул в темноте, — пояснила она.

Он вздохнул.

— Пойдём, поищем, чем тебе помочь, — он развернулся в направлении кухни, но замедлил и бросил через плечо. — И убери, пожалуйста, бутылку с моего рояля.

Клэр схватила стоявшую на самом видном месте бутылку и последовала за ним по коридору. На кухне Даниэль включил встроенный в шкафчики свет и направился к холодильнику. Покопавшись в одном из нижних ящиков морозильного отделения, он выудил оттуда пакет замороженных овощей. Обмотав полотенцем, Даниэль вручил его Клэр.

— Приложи к ноге.

Она повертела пакет в руках и удивлённо посмотрела на него.

— Горошек?

— Не любишь зелёные овощи? — усмехнулся Даниэль. — Могу предложить морковь.

Клэр покачала головой и оглянулась в поисках места, где пристроиться. Подходя к стулу, она пошатнулась.

— Всё в порядке? — обеспокоенно спросил Даниэль.

Клэр кивнула.

— У меня кружится голова, — ответила она и, заметив непонимающий взгляд Даниэля, пояснила: — Слишком много вина.

Он понимающе кивнул.

— Кажется, я знаю, что тебе нужно, — и он вышел из кухни.

Клэр плюхнулась на стул и посмотрела при свете на красную ссадину возле колена.

— Будет просто огромный синяк, — буркнула она и приложила пакет с горошком.

Откинувшись на спинку стула, Клэр закрыла глаза. Мир снова поплыл, но не так быстро. Зато начала болеть голова в районе висков. Сколько же она выпила?

— Вот, прими это, — голос Даниэля привёл её в себя, и она открыла глаза.

Он стоял перед ней, протягивая таблетку на ладони.

— Что это? — Клэр недоверчиво посмотрела на него.

— Аспирин, что же ещё? — Даниэль улыбнулся.

Клэр покрутила таблетку между пальцами, посмотрела на бутылку Эвиана в дальнем конце стола и издала недовольный стон.

— Не двигайся, сейчас принесу, — остановил её Даниэль.

Проглотив таблетку, Клэр залпом прикончила остатки воды. Даниэль выбросил пустую бутылку и полуприсев на стол, внимательно посмотрел на неё. Клэр заметила, что он успел натянуть белую майку, но тот первый образ в зале навечно впечатался в её память.