Ватару секунд пятнадцать задумчиво погипнотизировал смартфон взглядом. Аппарат, как и ожидалось, тут же зазвонил во второй раз.

Он отстранено хмыкнул сам себе, против воли выпуская наружу улыбку. Тоже самому себе.

— Да, — демонстративно вздохнув, ответил он секунды через четыре.

— Давайте поговорим. — Ютака Ходзё говорил спокойно, смотрел перед собой уверенно.

Видимо, активировал какие-то расширения, индивидуальные, сконструированные персонально под себя — сообразил старший Асада.

Всё-таки патриарх клана Ходзё, хотя и на этапе возрастной деградации. Может позволить и не такое.

Вслух же финансист выдержал паузу, недовольно вздернул верхнюю губу, свел брови вместе и снисходительно уронил:

— А ЗАЧЕМ?

Пару секунд дед удивлённо таращился на собеседника, согревая душу Ватару и наполняя её таким целебным злорадством.

— Я вам не друг и не родственник. Сейчас чуть поздновато. У меня молодая и новая жена, планы на вечер и собственные дела, — продолжил заместитель Томиясу по финансам.

Он увидел по выражению лица старика, что все его шпильки безошибочно попали, куда надо.

С Ходзё мало кто разговаривал подобным образом (ещё меньше кто мог себе это позволить безнаказанно).

— Лично мы друг с другом не знакомы, — продолжил Асада, неожиданно для себя впадая в благостное и расслабленное состояние. — Раньше не пересекались, разве что заочно. Вы всё ещё усматриваете какие-то основания для беседы? — финальная нота сарказма получилась, как надо.

Ты смотри, насколько иногда мало нужно для счастья, подумал финансист про себя в фоновом режиме. Всё-таки, в низменных эмоциях иногда есть и очень величественные плюсы.

— У нас может быть очень мало времени на урегулирование… м-м-м… — дед без комплексов пожевал нижнюю губу, — некоторых недоразумений. А если мы сейчас не договоримся между собой, то вышедший из-под контроля неуправляемый процесс может опрокинуть… — старик снова запнулся.

— М-да. Тяжело, видимо, заниматься делами, когда альцгеймер и склероз в четыре руки наседают на тебя с двух сторон, — словно ни к кому не обращаясь, издевательски заметил Ватару. — Видимо, во время сильного стресса стандартное расширение уже не годится — потому что не справляется. Думаю, какая-то сосудистая реакция и прилив крови к голове интерферируют, — заботливо завершил он, участливо склоняя голову к плечу и с любопытством передавая ход звонившему. — Цугцванг, — вежливо сдвинул брови вверх-вниз финансист в ответ на вопросительно поднявшийся подбородок Ходзё, передавая ход противнику (удачное слово подбросил сын, который неизвестно как ещё и шахматами заинтересовался. Ты смотри…).

От старшего Асады, разумеется, не укрылся тот факт, что дед задышал чаще и глубже и пару секунд назад покраснел, стараясь обуздать предсказуемые и понятные эмоции.

— Я настоятельно прошу вас отнестись к моим словам серьёзно, — покатал желваки Ходзё по имени Ютака. — В противном случае, мимо вас может пройти что-то очень важное.

Ватару с ничего не выражающим лицом поощряюще опустил и поднял подбородок.

— Вы наверняка в курсе, что ваш сын имел определённые конфликты кое с кем из нашего руководства, на нашей же территории, — бойко заговорил звонивший. — Предполагаю, что вы не можете не знать и о том, что за этим всем воспоследовало. — Дед впился взглядом в более молодого собеседника, тщательно ловя нюансы его мимики.

А ведь он сейчас по-старинке общается, откуда-то абсолютно уверенно догадался Ватару. Никаких расширений из ментального списка — только личный опыт и чисто физиологические впечатления. Расширения, если какие и есть, у него сейчас только от альцгеймера работают.

Хм. Как Маса совсем. Тот тоже вот так же таращится в беседе, демонстративно не имея на руке концентратора.

— Ваши выстрелили ему в затылок из пистолета, — безукоризненно вежливо качнул головой старший Асада. — У него сосуд в голове из-за этого лопнул. Его полностью парализовало. Затем ваши закрепили его на запрещённой законом нейро-растяжке. Говорят, сегодня это эффективнее, чем кости ломать и просто бить — боль гораздо больше, — с интересом добавил финансист, выдерживая покерфейс. — Я ничего не упускаю?

— Вы снисходительно недоговариваете о некоторых интересных обстоятельствах его появления у нас! — с неуловимым возмущением возразил патриарх.

После чего разразился коротким, но очень ярким рассказом.

— Ну, в ответ на вашу экспрессию могу поделиться своими сложностями. Рассказать вам, как моя дочь в психиатрию загремела по вашей вине? Или напомнить, что с ней собирались сделать ваши люди в вашем ресторане, уже позже?